— Я думаю, что заслуживаю лучшего понимания того, что требуется, и с чем мы сталкиваемся, прежде чем я назначу кого-либо на что-либо. — Он сразу понимает, что я имею в виду, и на мгновение опускает голову с оттенком стыда, прежде чем глубоко вздохнуть.
— Мы скоро поговорим, я просто…
— Мы поговорим сейчас, папа. Я даже не знала, что у тебя есть сестра, — перебиваю я, чувствуя, как моя вспышка снова приближает всех. Я почти ожидаю, что Нора бросится на его защиту, но, к моему удивлению, она по-прежнему поджимает губы у него за спиной.
— Она не стоила упоминания, — ворчит он, качая головой.
— Я бы сказала по-другому, исходя из событий сегодняшнего вечера, — отвечаю я, стараясь говорить как можно спокойнее и нейтральнее. — Я прошу не о каждой детали, но о чем-нибудь, о чем угодно, — заявляю я, сознавая, что мои слова звучат почти умоляюще.
Его глаза останавливаются на моих, я не уверена, что именно он ищет, но, тем не менее, он делает глубокий вдох. — Клементина родилась, когда мне было два. У вас, девочки, одинаковая разница в возрасте. — В его глазах появляется грусть, но он стряхивает ее. — Она всегда была сложной, всегда доставляла неприятности и всегда хотела того, чего не могла иметь.
Я ничего не могу с собой поделать, я наклоняю голову, чтобы многозначительно взглянуть на Нору. Она таращится на меня, но вместо ответа ее взгляд возвращается к нашему отцу.
— Она убила твою мать?
— Среди прочего, — отвечает он, и на его лице отражается поражение, когда он потирает лицо рукой.
— Прочего? — Я подталкиваю, отчаянно желая большего.
— Например, несколько раз покушалась на трон, прежде чем я заточил ее в драгоценный камень.
— Покушалась на твою жизнь? — Я спрашиваю, не желая, но нуждаясь в том, чтобы знать, и подтверждающий кивок, который он дает в ответ, разрывает мне сердце. Как этот человек, окруженный такой тьмой, умудрялся так заботиться о Норе и обо мне? Как он смог подняться над всем этим и при этом оставаться хорошим человеком? Не думаю, что когда-нибудь пойму. Качая головой, я заставляю себя присутствовать при том, как у меня скручивает живот, напоминая мне о другой вещи, которую он упомянул: об аметисте. — Какова была вероятность того, что она была заточена именно в моем аметисте «Поцелуй смерти»?
В ту секунду, когда отец качает головой, я уже знаю свой ответ. — Что-то подсказывает мне, что это было дело рук Фэйрборна.
Тишина танцует в воздухе, окутывая всех нас. К счастью, она не отягощена тревогой, это просто атмосфера разочарования. Которая, каким-то образом умудряется ощущаться еще хуже.
— И что теперь? — Спрашивает Нора, подходя ко мне, и я пожимаю плечами, но прежде чем я успеваю заговорить, Рейден опережает меня.
— Теперь она отдыхает.
Отец качает головой, бросая на меня сочувственный взгляд, прежде чем поворачивается к моему вампиру. — Ей нужно назначить советника.
— Ей не нужно ничего делать, пока она не будет готова, — парирует он, не задумываясь, когда Нора хлопает в ладоши.
— Проповедуй это, Клыкастик.
Я удивленно поднимаю брови, глядя на нее, но она отмахивается от меня, отказываясь на самом деле признать, что согласна с чем-то, что говорит Рейден. Мой отец, однако, не слышит ни того, ни другого.
— Мне очень жаль, но…
— Не сочтите за неуважение, сэр, но я собираюсь остановить вас на этом, — вмешивается Рейден, вставая между нами. — Возможно, она была рождена для этой роли, но я думаю, будет справедливо сказать, что она заслужила это своими собственными заслугами. Она будет принимать решения, когда будет готова. Сейчас — не время, возможно, даже завтра — и это нормально, потому что она так решит. Не вы, не я, и, конечно, не эта, — добавляет он, указывая на Нору, смягчая момент, когда глаза моего отца светятся эмоцией, которую я не могу точно определить, пока он не заговорит.
— Спасибо тебе, сынок. Я знаю, что моя дочь в надежных руках с вами четырьмя. Защищайте ее ценой своей жизни. Не только физически, но и морально. Вы будете нужны ей сейчас больше, чем когда-либо. Я доверяю вам. Не доказывайте, что я неправ.
3
КРИЛЛ
З
накомый вид дома Бо в кампусе никак не успокаивает нарастающую усталость внутри меня. Все черное на черном оставляет мало радости в темном окружении. Весь день был как в тумане. Одно перетекало в другое, и я не знаю, какой путь ведет наверх. Я даже представить себе не могу, через что проходит Адди.