Я не знаю, что сказать, я не знаю, что делать, но я никогда не почувствую себя лучше, если буду просто лежать здесь, уставившись на устройство, вместо того, чтобы что-то делать.
Прежде чем струсить, я нажимаю на его имя на экране, и звенящий звук мгновенно отдается эхом в моих ушах. Мое дыхание сбивается, когда я пытаюсь вдыхать медленно и выдыхать резче, чем необходимо, в попытке сохранить как можно больше спокойствия и собранности.
Пять гудков, и шум прекращается, мгновение спустя воздух наполняет звук его голоса. — Эй, Адди, девочка, это ты?
Я глубже зарываюсь в ткань гамака, мои веки закрываются, когда его голос мгновенно успокаивает мой взбудораженный разум.
— Привет, папа.
Между нами повисает пауза молчания, и я знаю, что это из-за тяжести моего тона. Вероятно, он уже чувствует, что я в замешательстве. Никто не знает меня лучше, чем этот человек, и теперь он должен найти в себе силы помочь мне пережить эту бойню.
— Поговори со мной.
Трех слов, сказанных с такой добротой, с таким пониманием, что этого достаточно, чтобы у меня перехватило горло, когда я сдерживаю ненужный всхлип.
— Я не знаю, что делать, папа, — признаюсь я, снова чувствуя себя подростком, когда смотрю в потолок, пытаясь собрать воедино слова, которые могут хотя бы начать передавать мои чувства. Он не давит и не требует ответов. Он ничего не делает, позволяя тишине растянуться между нами, пока я веду себя по лабиринту, который сформировался в моем сознании. — Я потерялась во всем этом хаосе. Я не знаю, какой путь ведет наверх, и мне кажется, что я делаю каждый шаг в неверном направлении. Я не знаю, как со всем этим бороться. — Слова срываются с моих губ, сотрясая воздух, когда я произношу их вслух, а он по-прежнему молчит.
Крепко зажмурив глаза, я плотно сжимаю губы. Плотина эмоций в моем сознании прорвана, я готова сорваться со скал водопада, к которому они несутся.
— Она на шаг впереди, папа. На. Каждом. шагу. Я ничего не могу сделать правильно, не вызвав еще большей резни тем или иным способом. Потери растут, ущерб невыносим, и вера в меня тает.
— Вера других или твоя вера в себя? — Его слова заставляют меня замереть, поскольку они прокручиваются в моей голове снова и снова.
Дерьмовый вопрос, и мы оба это знаем. Может, и нет. Может быть, в его словах есть доля правды, и я просто не хочу признавать, что он прав.
— Неважно, что именно, — начинаю я, но его вздох быстро заставляет меня замолчать.
— Не заставляй меня называть тебя полным именем и читать лекцию. Я не хочу, но я сделаю это, — предупреждает он, угроза похожа на ту, которую я слышала много раз раньше, но никогда не ставила на карту так много. — Ты должна чувствовать все эти эмоции, Адди. Все. Из. Них, — произносит он твердым голосом по телефону. — Давай разберемся с ними, снимем их все с твоей души, а затем сможем вернуться к ним с более логичным подходом.
Сжимая губы, я понимаю, что его слова имеют смысл, но это не заставляет меня захотеть сделать это. Не тогда, когда моя изначальная боль всё ещё кружится вокруг меня, отчаянно пытаясь укорениться, но если я позволю ей остаться, если позволю удерживать меня в плену, то никогда не найду выхода.
— Ты здесь единственная, кто контролирует ситуацию, Адди. Ты. Сосредоточься. Все в порядке. Я рядом. У тебя есть поддержка целого королевства, ты просто не можешь видеть это сквозь сомнения, которые сама же и создаешь, и это тоже нормально. Препятствия, с которыми ты сталкиваешься, становятся все выше, но я видел, как ты прыгаешь; ты можешь преодолеть их все.
В его похвале есть что-то такое, что обжигает меня изнутри, сжигая сомнения и освобождая место для… надежды.
— Черт возьми, пап, — ворчу я, представляя, как он улыбается по телефону, пока что-то напевает.
— Вот и моя девочка. А теперь порази меня этим, и не говори, что ты думаешь о ситуации, мне нужны факты. Имей в виду, я получаю новости от Арло, так что большую часть я уже знаю, я просто хочу услышать, как ты это признаешь.
Вздохнув, я прокручиваю в уме прошедшие тридцать шесть часов. С того момента, как я приехала в Саммер-Оук, и по сей момент. — Я добилась единства в Саммер-Оуке. Их командир очень заботится о деревне, и моя помощь была оправдана и оценена по достоинству. Не то чтобы я этого добивалась, но это так, — объясняю я, облизывая губы, когда вспоминаю памятник, который я сделала для их павших. Стеклянный взгляд командира Норта. Все это. — Мы разделились, когда до нас дошли новости о втором нападении, но когда я прибыла сюда, я не получила хороших новостей. На стене города была написана ужасная угроза. Магам не нужна моя помощь, и если я уговорю их позволить мне помочь, или если я продолжу пытаться найти ее, она обрушит еще больший ад на этих людей, и все это будет по моей вине.