Я постучал кулаком по столу — в серванте задребезжали стёкла. Задрожало стекло и на окне, словно отражавшийся там Димка таким образом привлекал к себе моё внимание. Я взглянул на слегка размытое отражение лица своего брата. Отметил, что Димка хмурился. Я покачал головой — брат в окне повторил мой жест, будто он усомнился в реалистичности промелькнувшей у меня в голове идеи.
— Вальтер, — повторил я.
Смотрел при этом на чуть искажённое оконным стеклом Димкино отражение.
— В меня и Надю тогда стреляли из пистолета «Walther P38», — сказал я. — Пистолет был ещё довоенного производства. Эксперты сказали, что его восстанавливали. Ещё тогда предположили, что Вальтер стал находкой чёрных копателей. Помнишь? Почему я раньше об этом не подумал? У Васи Малого старший брат был чёрным копателем. В девяностом… в прошлом году он погиб в Ленинградской области от взрыва старого снаряда. А Вася освободился… примерно два месяца назад. Всё сходится.
Я опустил взгляд на блокнот, но тут же вновь взглянул на окно.
Мне почудилось, что я заметил в Димкиных глазах сомнение.
— Вася Малой грозился, что поквитается со мной, когда я его брал, — сообщил я.
Кивнул головой одновременно с Димкой.
— Согласен: многие во время задержания говорили то же самое, — сказал я. — Не только мне. Женька и Коля получали таких угроз не меньше. Но ты, брат, сам посмотри, как идеально всё сходится. Вася Малой месяц как освободился. Это раз. Он обещал, что расправится со мной — это два. Малому человека убить, что чаю выпить… помнишь, что Женька рассказывал?
Я указал себе за спину, на дверь.
— Малой ночью проник в дом Лаптевых. Тем раньше принадлежали продуктовые магазины на улице Советская и на Краснознамённой. Связал взрослых. На глазах у родителей зарезал троих детей. Одного за другим, как кроликов. И это после того, как Лаптевы отдали ему все свои заначки. Потом он убил и взрослых. Женька говорил, что там, в квартире, крови было, как на скотобойне.
Я вздохнул — вспомнил, как расстроился тогда, что не присутствовал на задержании Шумилина.
— А потом он зарезал Колю Синицына. Женька говорил, что Коля уже повалил Малого на пол. И вдруг охнул и схватился за бок. Малой трижды проткнул ножом Синицыну печень. Прежде чем Бакаев прострелил ему голову. Синицын умер ещё до приезда скорой. А меня там не было. Понимаешь? Помню, как рыдала на похоронах Колина невеста. Как её звали? Яна Терентьева?
Мне показалось, что Димкины глаза блеснули.
Почти минуту мы с братом смотрели друг другу в глаза — Димка моргнул первым.
Я пожал плечами и сообщил:
— Сомневаюсь, брат, что в меня тогда стреляли по приказу Лёши Соколовского. Теперь, сомневаюсь. Да и этот Вальтер…
Мне почудилось, что я услышал в голове голос известного в будущем телеведущего.
Повторил вслух его слова:
— Совпадение? Не думаю.
Ночью я долго не спал: выуживал из памяти сведения о Василии Шумилине. Вспомнил, что старший брат Васи Малого учился в одном классе с Женькой Бакаевым. От Бакаева я тогда и узнал об увлечении Васиного старшего брата. В девяностом Бакаев ездил на похороны. Рассказал нам на следующий день, что на Кисловском кладбище похоронили его школьного приятеля. «В закрытом гробу несли, — уточнил тогда Женька, — то, что от этого дурика осталось». Тогда-то Бакаев нам и сообщил, что покойный был старшим братом «того самого» Васи Малого, которого я арестовал в восемьдесят пятом.
Женька рассказал, что покойный Шумилин-старший увлекался «копательством». Об этом ему на похоронах поведали их общие знакомые. Те сообщили, что Шумилин-старший проводил отпуска с лопатой в руках на местах, где во время Великой Отечественной войны шли бои. Бакаев сказал, что тогда (в девяностом году) старший брат Васи Малого вёл раскопки в Ленинградской области вместе с двумя другими «чёрными копателями». Они рылись в старых окопах. Взрыв снаряда убил двоих — третий копатель во время похорон Шумилина-старшего залечивал ранения в Ленинградской больнице.
Васю Малого в девяносто пятом «брали» в посёлке Зареченский. Женька Бакаев подробно расписал мне каждую минуту той операции — сделал он это у меня дома, в этой самой квартире, за день до Колиных похорон. Он будто зачитывал мне отчёт, говорил сухие слова. Но его голос тогда предательски дрожал. С его слов, Синицын в тот день всё делал правильно, как всегда. Мы много раз вместе проводили задержания, ещё до того, как я уселся в инвалидное кресло. Все они было по одному и тому же сценарию. Разве что в прежние дни металлические браслеты на запястья преступников чаще всего надевал я.