Коля пожал мою руку, вручил мне ключи от мотоцикла и свой модный мотошлем. Я закатил мотоцикл в гараж, закрыл ворота. Синицын воздержался от расспросов. Он лишь спросил, довезу ли я его до отделения. Я ответил, что выполню своё обещание. Напомнил Николаю, чтобы он сегодня воздержался от рассказов о нашей сделке при общении с моим младшим братом.
К «родному» ОВД мы с Колей поехали на моей «копейке». По пути беседовали о вчерашних танцах и о том, как «парни обалдели» при виде Яны Терентьевой. Я предсказал Синицыну, что отец Яны в недалёком будущем станет депутатом нашего Горсовета. Но Коля отмахнулся от этого известия и заявил, что он и сам не засидится в «простых капитанах».
Я остановил машину у тротуара напротив входа в отделение милиции.
Мы с Колей попрощались.
— Удачной службы, Николай, — сказал я.
Синицын кивнул и произнёс:
— Дмитрий, ты… это… скажи, если нужна моя помощь.
Николай потёр пальцем усы.
Я улыбнулся и ответил:
— Всё будет хорошо, Коля. Я справлюсь.
Глава 17
Из окна автомобиля я посмотрел на знакомую картину: над дверью отделения трепыхался на ветру красный флаг, и красовалась вывеска с крупными синими буквами «МИЛИЦИЯ». Я наблюдал за тем, как Коля Синицын будто нехотя шёл к крыльцу с потрескавшимися каменными ступенями. Вспомнил, как я в последний раз поднимался по этим ступеням пятого августа тысяча девятьсот девяносто первого года… но не в этой жизни. С того дня я за эту дверь не входил.
Хотя Коля и Женька «тогда» описывали мне те изменения, что происходили в «нашем» ОВД. Первое время я едва сдерживал желание увидеть подтверждения их рассказов собственными глазами. Вот только я так ни разу и не прикатил на своей скрипучей коляске туда, где многие ещё помнили Владимира Рыкова, как подвижного и энергичного опера (а главное — ходячего). Разве что приезжал «на работу» в своих снах. Теперь же я отметил: эти ступени меня больше не манили.
Я поднял глаза и отыскал взглядом окно своего кабинета. Решёток там не было, как на первом этаже. За стеклом угадывались жёлто-коричневые шторы. В тот раз я приехал на работу позже Синицына — этот факт я хорошо запомнил. Я пробежался глазами по припаркованным во дворе автомобилям, Вовкину красную «шестёрку» не увидел. Место, где я ставил автомобиль, сейчас пустовало. Я посмотрел на часы — примерно в это время я на работу обычно и приезжал.
Вовку я не дождался.
Бросил прощальный взгляд на красный флаг и на слово «МИЛИЦИЯ». Включил левый поворотник.
От здания ОВД я поехал на городской рынок.
Во двор Вовкиного дома я вошёл с набитой гостинцами сумкой. Передал племяннице конфеты, шоколадки и халву. Лиза напоила меня чаем. Мы с ней обсудили прочитанную мной вчера вечером главу. Я показал племяннице допущенные ею в тексте ошибки. Дал пару советов по развитию сюжета. Немного посплетничали мы и о Лизиных родителях. Лиза мне призналась, что её мама всё ещё злилась и лила слёзы, когда оставалась с папой наедине. Я вспомнил, что в прошлой жизни происходило почти так же: Надя так и не смирилась с постигшей её на работе неудачей (с «разваленным» за время её июльского отпуска делом Фролова). А при очередном упоминании фамилии Фролов у меня в те дни тут же нервно вздрагивало правое веко.
Время сегодня тянулось медленно — мне так казалось.
Я то и дело посматривал на циферблат часов, но стрелки там едва двигались.
Домой я вернулся после полудня. Пообедал, хотя не чувствовал аппетита. Снова проверил Колин ПМ. В Димкином шкафу отыскал тёмно-синий спортивный костюм неизвестного производителя с китайскими иероглифами на текстильной нашивке. На Димке этот костюм я никогда не видел. Поэтому примерил костюм около зеркала. Подумал, что выгляжу модно и современно в нынешних советских реалиях. Невольно усмехнулся при виде отражавшегося в зеркале Димки (в образе школьного физрука). Отметил, что рукоять спрятанного за поясом пистолета почти не топорщилась из-под кофты. Высокий ворот скрыл мой подбородок. Я представил, как помучаюсь в этом костюме на почти тридцатиградусной жаре, усмехнулся.
Ровно в пятнадцать ноль-ноль я вышел из дома.
За полчаса до окончания Надиного рабочего дня я подъехал к зданию прокуратуры. Сегодня я приехал к прокуратуре не на автомобиле, а на мотоцикле. Проехал мимо главного входа и остановился у подстриженных кустов в соседнем дворе. Спрятался под кроной тополя от прямых солнечных лучей. Мотошлем не снял, хотя чувствовал, как по вискам катились капли пота. Но визор на шлеме всё же приподнял — открыл доступ к своему лицу для едва ощутимого ветерка. Заглушил двигатель, поставил мотоцикл на подножку. Демонстративно взглянул на часы. Тут же пробежался будто бы скучающим взглядом по окрестностям. Вовкин автомобиль я не увидел. Не заметил я поблизости и чёрно-оранжевый мотоцикл «ИЖ Планета Спорт».