Больно вспоминать, когда те времена, давно канули в лету, и уже пять лет, как не стало самого близкого и родного человека. После долгой и продолжительной болезни мама умерла…
Эта повесть дань памяти, к светлым, безмятежным дням детства и юности. Низкий поклон родителям, до самой земли, за вашу заботу, внимание и любовь. Все мы, остаёмся детьми до тех пор, пока живы наши родители. И когда они умирают, понимаем, что боль утраты не утихнет никогда.
Август выдался сухим и удушливым. Дожди не шли, и тюрьма, с забитыми под завязку камерами с заключёнными, задыхалась от грязи и нечистот. Поездка, в Областной суд Днепропетровска, послужила некой отдушиной. То, что сидеть придётся в любом случае, я уже понял, но хотелось узнать, какой приговор вынесет судья, разобравшись с нашим делом. Наивно верилось, в то, что Советский суд, самый гуманный суд в мире.
Обычно никто из подследственных не знал, когда состоится суд. В какой месяц и день. Но если утром, баландёр, приносил не большой кусочек мяса, и называл фамилию, кому оно предназначено, это означало, что часам к девяти заберут на следственный эксперимент, либо в суд. Работало всегда, как часы, и со мной случилось тоже самое. Впервые за полгода я встретился с братом, в транзите, так называли камеры временного содержания, и мы откровенно поговорили.
Тогда мне казалось, что брат, это брат, во всём и до конца. Только жизнь показала обратное. О покойниках надо говорить либо хорошо, либо вообще молчать. К сожалению, мой двоюродный брат, умер семь лет назад. Находясь в колонии, заболел туберкулёзом, и, вернувшись домой, не смог побороть серьёзное заболевание.
Сидя в зале заседаний, я глазел в открытые окна, на высокие, шелестевшие, от порывов ветра тополя. Хотелось к ним дотянуться, и потрогать за густую крону. Вот она, рядышком, свобода, стоит протянуть руку, и ты уже там.
В зал впустили судью, секретаря, и всех родственников. Потерпевшая сторона не явилась. Судья, видавший виды пенсионер, не поворотливый, грузный, открыл два тома дела, и едва ворочая языком, стал читать. Бубнить себе под нос, глотая не только слова, но и пропуская целые предложения. На замечания, из-зала, читать громче, не реагировал, и вёл себя, по отношению не только к нам, но и другим людям омерзительно.
К нам на суд приехали все родные и близкие люди. Глазея на родителей, сестру, дядю Ваню, тётю, я почти не слышал, гордого и независимого служителя Фемиды. В перерыве суда, к нам подошёл прокурор, и шёпотом спросил: на, что вы ребята рассчитываете?
– На то, что будем настаивать на своей версии. И не признаем вины.
– Не получится, – ответил прокурор, с наглой усмешкой на сытой и довольной физиономии.
– Почему? – спросили мы с братом, в один голос.
– Потому, что для тех, кто осознал свою вину, срок до десяти лет. Кто нет, выше, до пятнадцати. Думайте.
Я опешил, и перевёл глаза на своего адвоката. Тот покраснел, и пожал плечами. Абсолютно равнодушно реагируя на слова прокурора. Значит, нам нужно признаться в том, что мы совершили разбойное нападение, угнали машину, и оказали сопротивление работникам ГАИ. Расстрелянную в упор милицией машину, восстановить, и выплатить всю стоимость автомобиля. Сумма не маленькая, на то время, и даже сейчас.
Не буду утомлять читателей долгими рассказами о не весёлой истории, продолжавшейся почти неделю. Прокурор запросил нам с братом по 15 лет колонии, с первыми пятью годами тюремного заключения. С одной оговоркой. У брата, строгий режим, у меня усиленный. Приговор назначили на 2 сентября. В этот день я родился, в Можайске, Московской области. Судья, видя наш отказ, в признании совершённого преступления, и в нежелании брать всю вину на себя, сделал незабываемый подарок. Чтобы запомнился на всю оставшуюся жизнь. Парадокс? Не совсем. Дело в том, все линии жизни, человека, тесно переплетаются, с прошлым. С корнями далёких предков, до седьмого колена.
Так сложилось, что в 1969 году, моя мама, была задержана в Москве, на вокзале. Она везла, в ручной клади, небольшой отрез, люрекса. Это тонкая нить, в виде блестящей ткани. Её попросили передать в Москве, одна из подруг, и ОБХСС, проводя плановую проверку по борьбе со спекулянтами, произвёл арест. Дальше, состоялся суд, и решение, три года в женской колонии города Можайска, Московской области.