Почти месяц, мои новые приятели, Егор с Днепра, Серёга с Бердянска, Антон из Кривого Рога, собирали меня. Сигареты везти на «крытую», не разрешалось. Табак, тёплые вещи, носки, трусы, майки, свитера и прочие, разные мелочи, собирая в отдельную сумку. В декабре меня заказали на этап. В чёрной робе, телогрейке, с двумя огромными баулами, едва волоча их, я вышел из камеры, и в сопровождении ДПНК, спустился на первый этаж. В транзитную камеру, для отправки в «Столыпин», на этап.
«Крытая», Винница. ул. Островского.
Публика в транзитке, набилась разношерстная. Кого только не было. Малолетки, общий, строгий режим. Особый. На мои вещички поглядывали с нескрываемым любопытством, и желанием, чтобы я непременно поделился, чаем, и сигаретами. Так принято в тюрьме, но в данной ситуации, я уже знал, как себя вести, и как разговаривать со строгим, и особым режимом.
– Братуха, ты куда снарядился? Небось, мамка привезла из деревни харчей, колбаски, сальца? Закурить есть?
Ко мне подошёл, хромая на правую ногу невысокий мужик, с наглой ухмылкой на небритой роже. Я спокойно курил, и, вытаскивая пачку сигарет, угостил незнакомца. Чувствуя, что можно поживиться, пронырливый мужичок, искоса косился на баулы, трещавшие от продуктов и вещей.
– Слушай, жрать охота, три года чалюсь, забыл вкус домашних харчей. Угостишь?
К нему тут же подскочил приятель, и они довольные, потирая руки, ждали, когда я открою сумки, вытащу ароматно-пахнущее сало, лук, колбасу, хлеб и поделюсь.
– Не получится земляк, угостить тебя. Извини, – ответил я, бросил на пол сигарету и потушил носком ботинка.
– Чего так? Не по понятиям живёшь? Или как?
– По понятиям, мужик, только это тебе нужно со мной делиться.
– Не по сезону шелестишь! Ты, что земеля, страх потерял. Знаешь кто я такой?
– Мне всё равно, кто ты такой, как звать и величать тебя. Поделиться со мной придётся, потому, что дорога моя лежит на «крытую».
После слова «крытая», весёлые и шустрые мужички, вмиг поникли. И почёсывая затылки, топтались на месте, не зная, что делать.
– На какую «крытую»? – спросил один из них, делая умное выражение лица.
– Винница, бывал?
– Нет, брат, не доводилось, тяжело сейчас там. Мы с корешом с больнички возвращаемся. Знакомы с «крытниками», толковые арестанты. Сами чалимся на восемь, девять.
Я знал, что в Днепре, стоит зона, строгого режима, № 89. Встречал людей оттуда, и часто.
– Эй, братва, – закричал один из них на всю транзитку. – Надо человеку помочь. На «крытую» путь держит. К людям. Давайте соберём, кто, что может.
Раньше, при Союзе, когда арестант заходил в новую камеру, первым делом задавал вопрос: люди есть? Имея в виду «воров в законе».
И после этих слов, в транзитной камере, разговоры и перебранки прекратились. Все смотрели на меня, с нескрываемым уважением в глазах. Я отказывался, не хотел ничего брать, понимая, что мои случайные попутчики сами нуждаются в простых, элементарных вещах. Но меня никто не спрашивал, и через пять минут, с полными руками чая, сигарет, мыла, зубного порошка, укладывал в сумки.
– Бери, бери, братва нуждается, «Крытая», в Виннице греется с лагерей, и воли, там воры сидят. Приедешь, раздай арестантам.
Что за загадочная «крытая», и почему так к ней относятся, я пока до конца не понимал. И к воронку, позже к «Столыпину», мне уже помогали нести тяжелые сумки, новые попутчики.
Прежде чем оказаться в Виннице, мне пришлось посетить СИЗО в Хмельницком. Таков маршрут движения «Столыпина», и оказавшись в осуждёнке, практически за неделю до наступления Нового года, три дня ждал своего этапа. Знакомившись с людьми, общался, слушал разные истории из жизни, и понимал, что каждому человеку даётся испытание. Большое, не очень, знать не дано, и надо воспринимать действительность, какая она есть на самом деле. При мне освободили осуждённого, бывшего военного, полковника, которого ждала семья и дети. И грустно, и радостно, было провожать счастливого человека домой, когда у самого впереди не простой, длинный путь.
После Днепропетровского СИЗО, с жёстким режимом содержания, Винницкий Централ, встретил спокойной, и я бы сказал непринуждённой обстановкой. Нас привезли поздней ночью, и рецидивист, мой попутчик, прояснил ситуацию об условиях содержания в «крытой». Реально, без ложных мифов, которыми зачастую грешат заключённые. Он возвращался из больницы, и уже несколько лет, как отбывал наказание в «крытой».
До утра, мы с ним вдвоём сидели в душной камере, он варил факелом (из тряпок, мелко порванных лоскутов ткани) чай, абсолютно не боясь того, что увидят вертухаи, и отобьют почки. В Днепре, за такие вещи, человека бросали в карцер на пятнадцать суток. В Виннице, нет, и мой новый знакомый громко, задорно смеялся, слушая страшные истории о Днепре, и «мотоциклистах».