Кот немедленно выразил протест. Я посмотрела на него и добавила:
— Он хитрый — может голодовку объявить, поэтому лучше, чтобы в доме вообще этого фрукта не было.
— Дыня — не фрукт, — вставил свои «пять копеек» Магистр, — а ложно-ягода из семейства тыквенных. А тыква, между прочим, очень даже полезна.
— Вот и ешь тыкву! Разумничался тут, — шикнула я. — Короче, так: будешь вести себя хорошо, так уж и быть, в пятницу сама тебе дыню привезу. Галка, ну что ты такая кислая?! Каких-то четыре дня и я приеду. Оглянуться не успеешь, как время пролетит.
На дорожке показался Виктор.
— Всё, поехала я, если что, звоните.
Я расцеловала кота и подругу и поспешила навстречу Азарову.
Глава 15. Приёмыш
Мы молча дошли до машины, и лишь заведя мотор, я вспомнила о Добромире.
— Виктор, а вы со следователем-то поговорили?
— Не отвечает. Занят, наверное. Думаю, как освободится, сам перезвонит.
— А что с пистолетом, я всё забываю спросить?
— Да ничего, передали.
— И чей он?
— Пока не знаю. Этот Кондратенко — просто «неуловимый Джо» какой-то.
— Понятно, — кивнула я и замолчала.
Теоретически ствол мог валяться в море со времён Крымской войны. Я, конечно, утрирую, но ведь ещё не факт, что он имеет к нашему делу отношение. Хотя и абсурдное предположение Машки из головы не выходило.
До места мы донеслись в мгновение ока, без труда нашли нужный адрес и позвонили в добротную дверь.
Некоторое время в квартире стояла тишина, затем защёлкали многочисленные запоры. Дверь, сдерживаемая цепочкой, слегка приотворилась, и в проёме показалась голова мужчины.
— Вы Валентин? — я с сомнением посмотрела на «подержанное» лицо.
— Он самый, — кашлянув, кивнул мужик.
— Карецкий?
Мужчина снова кивнул.
— А с кем имею честь?
Я растерялась, с ходу не сообразив, как представиться. К тому же меня сильно смутил вид сынка. Выглядел он, мягко говоря, если и моложе убитой, то не намного. Хотя… может, у него болезнь эта… как она там называется… ну, когда стареют быстро… Какая-то генетическая хрень. Димка, вроде, упоминал, что Валентин больной…
Пока я напрягалась в попытке припомнить название паскудной болезни, Виктор взмахнул перед лицом Валентина служебным удостоверением и спокойно сказал:
— Служба госбезопасности.
Волшебная книжица, как это часто случается, подействовала магически — дверь мгновенно распахнулась.
Ну до чего беспечные граждане… суй им под нос что хочешь! Он же даже прочитать там ничего не успел!
— Проходите, проходите, — засуетился мужик, жестом указывая путь следования. — А ваши уже были сегодня.
«Наши» сегодня быть никак не могли, это, видимо, парни Добромира наведывались.
Мы прошли на кухню. Впрочем, кухней это помещение назвать было сложно. Скорее, приличных размеров столовая. Я принюхалась, как борзая, пытаясь уловить специфические запахи, присущие жилищам, где обитают младенцы. Ощущали, наверное, такие невероятные, тёплые молочные запахи? В домах, где есть маленькие дети, совершенно особая аура, которую не спутать ни с чем. В данном случае, я ничего подобного не ощутила, но доверять своим органам чувств не стала и спросила прямо:
— В доме есть дети?
— Как же, есть, — со вздохом подтвердил Валентин. — Мальчишка-сирота… только я у него и остался…
Мы с Азаровым переглянулись.
— А где он? Можно на него посмотреть? — строго спросил Виктор.
— Так он, эта, гуляет, — махнул рукой Валентин, наливая воду в чайник.
— Один? — изумилась я.
— Почему один? С собакой.
Голова моя вновь пошла кругом. День, что ли, сегодня такой?! Сплошные шизоиды попадаются! Хотя… Однажды мне довелось наблюдать, как мамаша выволокла во двор многоэтажки коляску, поставила её под деревом, а рядом усадила собаку для охраны. Только это давно было, когда киднеппинг ещё не так процветал.
— Хватит бы им уже гулять, — глянув на часы, добавил Валентин. — Я с женой-то поговорил, чтобы пацан, значит, с нами жил. Как ему без родных? А она не хочет, противится. Характер, говорит, у него больно сложный…
Я во все глаза пялилась на дядьку. Не рановато ли судить о характере полугодовалого ребёнка?