Как же это я забыла про них, притащив в дом Фёдора?! Сейчас начнется…
— Маргарита Николаевна! — сверкнув очками, зычно гаркнул Бронштейн-младший. «Началось…» — Когда вы наконец прекратите издеваться над людьми?! У нас приличный, образцовый дом, и только вы с вашим приятелем Веселовским вносите смуту, делая из приличного дома Содом! — «Ух ты, какой каламбурчик!» — По счастью у Александра нет животных и бороться приходится только с ним самим! А вот что делать с вами?!
«Четвертовать, что же ещё?» — снова мысленно прокомментировала я, а он загремел на весь подъезд:
— Мы терпим ваше присутствие исключительно из уважения к вашим родителям!
Господи, при чём тут мои родители? Они уже «сто» лет как живут за границей!
— Ну это же невыносимо! Мы давно смирились, что ваш кот постоянно сыплет на лестницу шерсть!
Фантазия немедленно подбросила мне весёлую зарисовку: Магистр достаёт из объёмного лукошка меховые ошмётки и старательно посыпает ими пролёты. Не удержавшись, я хихикнула.
— Вам смешно?! — возмутился сосед. — Вам этого издевательства мало, вы ещё и собаку завели?!
— Она сама завелась… — попыталась оправдаться я.
Склоки я терпеть не могу, а теперь их уж точно не избежать. Бронштейны не любят животных и если на Магистра ещё кое-как закрывали глаза, то Фёдор будет таким мощным раздражителем, который стопроцентно приведёт к каждодневным скандалам.
— Если вы немедленно не уберёте из квартиры пса, я буду жаловаться! Мы пожилые люди, нам требуется отдых, а вы мешаете своим лаем! — рубанул сосед.
В мозгу у меня что-то щёлкнуло. Видно планка сорвалась. Вечно со мной так: терплю-терплю, старательно пытаясь удержаться в рамках учтивости, а потом «бац», и о мирном урегулировании конфликта можно забыть.
— Полаять я, конечно, могу, для разнообразия, — с вызовом сказала я. — Но в основном предпочитаю изъясняться на языке, доступном пониманию окружающих. С вами, к примеру, буду говорить по-русски, хотя и не уверена, что он вам достаточно понятен! Вы ещё и меня переживёте! А отдыхать можете в любое, свободное от лая, время! Вы же ничем не заняты, кроме еды, сна и просмотра телесериалов! Не удивлюсь, если вам даже неизвестно, что есть пенсионеры, вынужденные трудиться, чтобы заработать свою горбушку хлеба, потому что мизерной пенсии ни на что не хватает! У вашей же семьи есть всё для счастья! А вы всё равно постоянно чем-то недовольны! Я не знаю, с чего вы решили, что мир принадлежит только вам, но вы сильно заблуждаетесь! Знаете, сегодня я встретила бомжа. Так вот, представьте, и ему тоже принадлежит кусочек мира!
— Ах вот как вы заговорили?.. — протянул сосед. — А прикидывались такой воспитанной, интеллигентной девушкой!
— А мне надоело прикидываться! — заорала я, тщетно пытаясь обуздать вырывающуюся наружу пламенную речь. — И я сомневаюсь, что лай моей собаки вам слышен лучше, чем мне — звук вашего идиотского телевизора! Такое впечатление, что у вас вся семья глухая! А если действительно тугоухая, непонятно, как вам может помешать лай в соседней квартире?! По всем прикидкам, вы его вообще слышать не должны! Или это у вас прикол такой — людей доста…
— Всё ясно! — перебил Бронштейн. — Завтра же я буду жаловаться!
— Да хоть в ООН!
— И уж поверьте, — закивал сосед, — я найду на вас управу!
— Бог в помощь! — рявкнула я и уже собралась захлопнуть дверь, но тут Азаров как раз закончил разговор и появился в прихожей.
Он деликатно отодвинул меня в сторону и строго спросил:
— В чём дело, товарищ?
Бронштейн, не ожидавший увидеть в моих апартаментах незнакомого крепкого парня, опешил.
— А вы… кто?.. — растерялся он, машинально поправляя очки указательным пальцем.
Следует заметить, что соседи мои были людьми боязливыми. Это сейчас я одна, и они осмелели. А когда, например, у меня жил Димка, очень даже опасались идти на открытый конфликт.
— Служба госбезопасности, — во второй раз за сегодняшний вечер сурово произнёс Виктор, привычным движением открывая свой «волшебный» документ. — Так я спрашиваю, в чём дело?!
Магическое словосочетание отразилось на лице соседа священным ужасом. Бедняга Бронштейн, наверное, в секунду вспомнил все жуткие истории про НКВД, и угроза, некогда исходившая от Димки, показалась ему невинной забавой.