Зато с остальными котами была полнейшая идиллия. Настрадавшиеся в подворотнях, они все, как один, несмотря на различия в возрасте и характерах, восприняли меня как родную. Я, признаться, их тоже. И теперь даже представить не могла, что всего каких-то три дня назад жила совсем другой жизнью.
Что до Фёдора — так он был просто в восторге оттого, что семья наша многократно увеличилась, и товарищей для общения и игр у него теперь навалом. В общем, довольны были все, кроме Магистра.
Я бросила почту на тумбочку и поспешила заняться своей живностью.
Сообразив по заливистому Федькиному лаю, что я уже дома, позвонила Галка, после чего спустилась ко мне вместе с Веселовским. Я подумала, что приятели пришли проконтролировать наш поход к ним в гости, оказалось, нет — котов посмотреть. Как выяснилось, Олег им вчера все уши про наш зверинец прожужжал, пока я пару часов поспала под шумок.
— Обалдеть! — восхитился Сашка, присвистнув.
Картина, в самом деле, была умильная. Собравшись плотной стайкой, коты, беззлобно толкаясь, ужинали.
— Ой, какая прелесть! — подхватила Галка. — Санечка, давай тоже котиков купим!
— А покупать зачем? — удивился Сашка. — Из Риткиного «приюта» и возьмём, зачем ей столько? Вот я этого хочу, — указал он на рыжего Томми.
— Этот не отдаётся, — улыбнулась я.
— Ну, тогда вон того, — Сашка направился к Малышу. Я заметила, что выбирает приятель самых крупных особей, под стать себе.
— И этот тоже. И руки от него убери — он пугливый.
— Да? — не поверил Сашка. — А по виду не скажешь.
Внешне Малыш и впрямь напоминал саблезубого тигра, но при этом постоянно жался к моим ногам и пугался всех без исключения, даже котят. Может, его кто-то мучил на улице?..
— А вон того пушистого котика как зовут? — Галка указала на белого подросточка с голубыми глазами.
— Это не котик, это Зайка, — ответила я и взяла котейку на руки.
— Дай мне её подержать, — заныла Галка.
— Лучше не надо. Она тоже пока боится и может сильно поцарапать.
— Хорошо, тогда заберём вот это недоразумение, — решила Галка, указав на Масика.
— Что-то он не похож на того, кто выживет, — с сомнением сказал Сашка.
— Веселовский, думай, что говоришь! — возмутилась я. — Ещё как выживет! Знаешь, какой он настырный?! И, вообще, извините, господа, из этих никто не отдаётся.
— Я не понял… — покрутил своей большой головой Сашка. — А это что, типа, рекламные?
— Вроде того, — засмеялась я. — Да вы, вон, Магистра попросите, он вам сколько угодно натащит!
— Ага, если кому за котами — это ко мне, — ухмыльнулся тот, чувствуя себя не иначе как вершителем судеб.
«Надо будет ещё и Бронштейнов к нам на экскурсию сводить», — решила я, наблюдая, как Галка с Сашкой, зарывшись в нашу стаю, спорят, кого и сколько им приютить.
— Эй, Веселовские! Так-то можете считать, что они и так наши общие. Думаете, кому придётся о них заботиться, когда я буду уезжать? Так что можете уже начинать тренироваться.
Наконец приехал Олежка, и мы отправились наверх.
Ближе к десерту разговор завертелся вокруг Димкиного заточения.
— Слушай, Рит, может, всё-таки выдернуть его оттуда, пока не поздно? Боюсь, у парня от депрессии окончательно крыша съедет, — заметил Олег.
— Да она у него давно съехала! А сейчас просто алкоголическая ломка, — разозлилась я, больше, впрочем, оттого, что на меня опять ложится бремя ответственности за чью-то судьбу.
Ну почему опять на меня? Мне о своей-то подумать некогда, а тут — верши что ни день чужие! Есть следователь, родственники какие-никакие, в конце концов. Вот Сашка есть, близкий друг, между прочим! Да и сам Олег мог бы этот вопрос решить, меня не спрашивая. Почему я-то должна? Да его сейчас выпусти, он в такой запой пустится! Или в бега чего доброго ударится. А посидит… может, что-то и переосмыслит на трезвую голову. Или вообще научится без бутылки обходиться. Не пил же он раньше…
— Повременим пока, — нехотя сказала я. — А вообще, решай сам, ты же его адвокат, не я. Поговори со следователем, вы там рядом — вам лучше видно. А депрессия у любого была бы в таких обстоятельствах. Может, в силу особенностей характера у Димки она и тяжелее протекает, чем у других, не спорю… Он ведь всегда был уверен, что неуязвим. Из любых ситуаций выкручивался, и вдруг такое. Короче, не привык парень к поражениям. Да что там не привык — мысли не допускал, что может оказаться в проигрыше! Поэтому и воспринимает происшедшее как конец света. Кстати, наше расставание по той же причине так сильно на него подействовало. Как же его такого, во всех отношениях замечательного, бросили?!