– Значит, решено. Идём сами, – подытожил Дориан. – Сегодня остановимся здесь. Вдруг проводник одумается и вернётся. А завтра рано утром стартуем вглубь леса.
Вечер в лесу потихоньку наступал под звуки треска костра и булькающего котелка. Там же над костром, нанизанные на палочках, пеклись ароматные грибы. Авантюристы расселись вокруг очага и занимались своими делами. Команда, воспользовавшись перерывом, восстанавливала силы и готовилась к дальнейшему продвижению вглубь чащи.
Фрида, усевшись по-турецки, настраивала лежавшую на коленях лютню. Сначала поэтесса водила рукой по струнам, прислушивалась к звукам. После стала пробовать каждую отдельно, накручивала винты на грифе, затягивая и ослабляя их. Когда звук, издаваемый струной, ей не нравился, она хмурилась, качала головой и крутила соответствующий винт до тех пор, пока результат её не удовлетворял, тогда она улыбалась и переходила к следующей.
Дориан с Альваресом тихо спорили, рассматривая испорченную кирасу южанина. Проблема была в том, что Жизель пробила её насквозь, оставив небольшую, но весьма заметную дыру в районе середины живота. Альварес утверждал, что броню можно починить, приварив нужный кусок, в то время как Дориан не был в этом уверен и настаивал на покупке новой. Вообще, Жизель обещала южанину возместить ущерб, написав письмо с гарантиями для кузнеца дома д’Мерле. Но Альварес благородно отказался, заявив, что никогда не посмеет обременять даму обязательствами.
Лили, разложившая на траве плащ, устроила инспекцию своего лука. Сняв тетиву, она осматривала оружие на предмет трещин и деформаций. Рядом лежало несколько стрел с простыми железными треугольными наконечниками и чуть меньше с шиловидными, против доспехов. Такие стрелы ещё называли бронебойными. Лили, ухмыльнувшись, достала свёрток и развернула его. В тряпке оказались замотаны ещё пять стрел. Но они сильно отличались от остальных. Их острия состояли из нескольких частей. Подобный наконечник, попадая в цель, раскрывался в стороны, выгибаясь дугой, вгрызаясь, до чего мог дотянуться. Разрывные стрелы были крайне дороги, но и эффективность у них была почти сто процентная. Одна такая стрела гарантированно выводила противника из строя, даже если попадала в конечность. Да и вынуть её, не повредив ничего внутри, было невозможно. Однако, если лучник попадал в плен с разрывной стрелой, судьба его была крайне печальна.
– Опасные штуки, выкини их лучше, – посоветовал Дориан, оторвавшись от спора о кирасе.
– Жизнь вообще опасная штука. А эти ребята неплохо остужают конфликт, когда попадают в цель, – огрызнулась она в ответ.
– Если сама попадёшься с такими, легко не отделаешься.
– Не учи учёную. Я их на людях только один раз применяла. Получилось очень эффективно. И на монстров они неплохо действуют. Останавливают на раз.
– Я тебя предупредил.
– Если интересно мое скромное мнение? – мерзко ухмыльнулся Альварес. – В бою все средства хороши. Победителей не судят.
– А если ты не победитель? – съязвила Фрида, закончившая настраивать лютню. – Хватит уже глупых споров, давайте лучше ужинать, а то грибы начали пригорать.
Стемнело в лесу быстро. Приключенцы сами не заметили, как дубы, стоявшие вокруг, превратились в причудливые тени, освещаемые светом костра. Когда огонь разгорался, обрадованный новой порцией дров, он освещал все красными всполохами, высвобождая у мрака ближайшие раскидистые ветви с листвой. Но дрова со временем прогорали, и тогда темнота подступала почти к самому костру, оставляя авантюристам лишь небольшой светлый пятачок вокруг очага.
Второй раз вскипятив воду в котелке, Фрида бросила туда щепотку сушёных листьев из кисета, и вскоре свежий воздух разнёс по округе аромат травяного чая. Приключенцы подставили кружки, и Фрида разлила напиток. Альварес вздохнул полной грудью, склонившись над своей походной кружкой размером с полкотелка.
– Сеньорита поэтесса, вы просто кудесница! Никогда я не пивал ничего подобного и могу безапелляционно заявить, что это даже лучше, чем самые изысканные напитки на Юге! Кстати, а что это вообще такое?
– Рада, что понравилась. И это просто чай из засушенных листьев местного растения.
– Но почему же его больше нигде не подают?
– Боров, ну ты даёшь! Это ж просто «крестьянский чай». Он везде растёт. Я права, менестрелька?
– Ну вот, разрушила всю интригу…
– Да какая интрига. Я пока к ручью ходила, пару таких кустов видела. Высокое растение с мелкими красными цветами и узкими листьями. Просто нужно заморочиться, собрать листья и высушить их. Кроме крестьян этим никто не занимается, вот и зовут траву эту «крестьянский чай». Хотя в нашем напитке точно мята чувствуется и что-то другое, мне не знакомое.