– Так ведь она и высовывается только по ночам, – ехидно заметил Красс. – Нужно просто подождать, когда она вылезет за едой и вытащить её!
– О нет, прошу вас, мудрый Красс, это точно не выход! – юноша в панике замахал руками. – Это только напугает её до смерти, и она опять перестанет говорить.
– Никогда ещё не приходилось вытаскивать по среди ночи эльфийских девиц, и, честно говоря, не очень хочется, – решительно заявила Фрида. – Давайте попробуем завтра с утра, а то сегодня был уж больно безумный денёк, и все очень устали.
– Лаэнре, зайдёшь завтра в ратушу часов в девять? – спросил мага Лантир.
– Да, конечно!
– Теперь, я думаю наше собрание можно считать законченным? Тогда разрешите откланяться.
– Лантир, – окликнул его Дориан. – Можно завтра будет взглянуть на сферу?
– Хорошо. Так и поступим, – с этими словами Лантир покинул их, захватив с собой чародея.
Интерлюдия 7. Нелёгкая жизнь сельского жреца – брата Дэниела
Брат Дэниел – главный, он же единственный жрец селения Три Липы стоял посреди центральной улицы, не в силах сделать больше ни шага. Священник тяжело зло вздохнул и обречённо посмотрел себе под ноги. Точно! То, чего он так боялся, случилось. Этот хлюпающий звук, прозвучавший мгновение назад, было ни с чем не спутать. Левая нога жреца абсолютно и бесповоротно угодила прямо в центр коровьей лепёшки.
Всё внутри у брата Дэниела сжалось в тугую спираль. Яркий огонь его гнева быстро разрастался до размеров лесного пожара. Но брат Дэниел стиснул зубы и начал считать от одного до десяти. Ему полегчало, и жрец с трагической гримасой на лице вытащил свою ногу из мины. Так он и думал! Его дорогой башмак был безнадёжно изгажен, а часть жижи попала на мантию, запачкав ещё и её. Теперь придётся платить алхимику за зелье очищения, иначе эта вонь никогда не выветрится.
Брат Дэниел понял, что снова закипает и, сильнее стиснув зубы, продолжил считать про себя. Стоит заметить, что жрец люто, всеми фибрами души, ненавидел селение Три Липы. Он прожил здесь уже несколько десятков лет и мог утверждать даже под страхом смерти, что ненависть его с годами только усиливалась. Он ненавидел село, ненавидел селян, ненавидел сельскую жизнь, на которую его обрекла несправедливая судьба. Он ненавидел абсолютно все, что его сейчас окружало.
Когда-то очень давно брат Дэниел был викарием церкви Алого Храма, но ему хотелось большего. Он ни на минуту не сомневался, что достоин находиться гораздо выше. И он совершил главную ошибку в своей жизни. Он связался с этим мятежными дворянами. Руководители восстания обещали викарию Дэниелу епископство. И Дэниел с энтузиазмом и воодушевлением включился в революционный процесс, а бунтовщики-неудачники умудрились проиграть этой грымзе королеве-матери.
Лидеры восстания лишились своих голов, а Дэниел сумел уцелеть. На процессе он умолял, валялся в ногах, каялся, обвинял своих бывших сподвижников в клевете и сам клеветал на них. Его усилия оценили, и Дэниел смог сохранить свою голову на плечах. Вот только жизнь, которая ждала неудавшегося епископа, была для него хуже смерти. Он потом не раз малодушно думал, что лучше бы его тогда казнили. Но его не казнили. Его сослали в эту гадкую глушь в качестве простого жреца сельского храма. Его бы сослали ещё дальше, но в ещё меньших деревнях храмов просто не было.
Село Три Липы располагалось на большом холме в двух днях пути от города Горгоны и считалось центральным поселением в округе. Однажды какой-то залётный маг-проходимец заявил местным, что Три Липы – это центр районного значения. Крестьяне были крайне рады услышать такую фразу, и с тех пор постоянно с гордостью повторяли её при любом случае. Что за идиоты? Маг просто красиво сказал им, что они живут в захолустье, а эти дураки так и не поняли шутки.
– Здравствуйте, брат Дэниел! – поприветствовали его две девушки-подружки в пёстрых платьях, проходившие мимо.
– И вам здравствуйте! – благообразно и степенно ответил жрец, взяв над собой волевое усилие.
Фух! Сдержался! Если бы эти две дуры знали, как он их ненавидел, но они не должны были знать. Жрец сделал всё для этого возможное. Он годами, десятилетиями, выстраивал образ мудрого наставника и делал это виртуозно. Все в Трёх Липах знали его как великодушного брата Дэниела, бессменного жреца местного храма Алой Богини.
Надо сказать, что именно сейчас брат Дэниел направлялся как раз в храм, чтобы провести утреннюю проповедь. Жрец поглядел на изящные карманные часы – далекое напоминание о былой роскошной жизни, подобрал палку с обочины и принялся энергично счищать грязь с башмака. Подождут эти чумазые крестьяне. Ничего с ними не сотворится. Когда он только что приехал сюда, он проводил проповедь как положено в восемь часов утра, но местные попросили сдвинуть её на одиннадцать, поскольку с утра были заняты на работах. И добрый жрец согласился, в сердцах проклиная этих безбожных местных дураков. Как можно изменять время проповеди? Забыв сколько времени, он опять посмотрел часы и быстрым темпом зашагал к храму.