И вот для таких детей очень даже существенно будет обучаться навигации и военному делу сызмальства. Это же на выходе, уже лет через десять, мы получим грамотных, в высшей степени мотивированных офицеров. Да и пусть бы кто-то из них не пошёл на воинскую службу, хотя пока это ещё сложно сделать. Но России нужна грамотная элита, и не только. Такого рода Царско-сельские лицеи в крупных городах.
Я тут собираюсь совершать первый виток промышленной революции, и пока это можно сделать. Ну, в конечном итоге уже лет через пять-десять, если не заниматься образованием, то обязательно начнутся пробуксовки. Банально не будет хватать людей, которые могли бы со знанием дела подходить к тем или иным механизмам или устройствам.
— Господин Норов, так подобрать вам девицу? — усмехнулась Марта. — И да, если вы пожелаете, если хмель ведёт вас на любовные подвиги…
— Если не себя, Марта, то не смей мне никого иного предлагать, — перебил я Рыжую, вгоняя её в краску.
Нет, и всё-таки она ко мне что-то чувствует. Придётся, скорее всего, Марте с этим жить.
Мы проговорили ещё минут двадцать. Уехал со встречи достаточно рано, ещё не было десяти часов вечера. На следующий день должен состояться приём у императрицы, так что не время уходить в загулы. Да и до чёртиков в глазах хотелось к жене. Нагулял я «аппетит», общаясь с Мартой и поглядывая на тех красоток, которые к концу вечера уже вовсю флиртовали с офицерами. Некоторые боевые товарищи, кстати, успели вернуться после своих приключений в номерах.
— Как поживает рыжая Марта? — с порога и строго спросила меня жена.
— Ты становишься слишком ревнивой, — сказал я.
— Я почти смирилась, что тебя придётся делить с Анной. Я даже готова простить тебе… пусть это будет и сложно, если ты окажешься в объятиях Елизаветы Петровны… Однако ещё с кем-то тебя делить я не намерена. Как есть — спалю рестораны, — последние слова так и вовсе прозвучали злым и не свойственным Юле тоном.
— Я тебе спалю! — усмехнулся я. — Я к ней бегу, оставляя своих боевых друзей, предвкушая, как буду обнимать и целовать любимую жену… а меня встречают упрёком.
Юлиана тут же преобразилась, взяла меня за руку и решительно потянула в сторону спальни. Ну, что ж, аппетит я нагулял, пора бы хорошенько и «поесть».
С самого утра я съездил в расположение Измайловского полка. Нужно было отвезти списки тех офицеров и тех гвардейских солдат, которых я рассчитывал забрать с собой в новую дивизию.
Да, офицеры пойдут ко мне по собственному желанию. В том числе я и не хочу плодить немотивированных командиров. Хотелось бы как можно меньше бегать курицей-наседкой, собирая своих цыплят в кучу.
Общение вышло так себе… Складывалось впечатление, что мне завидуют, что меня обвиняют в предательстве гвардии. Объяснять, что я ни никого не предаю, что все происходящее со мной только на пользу Отечеству, не стал.
Так что формально порешал вопросы, отправился домой. Тут уже были письма от некоторых офицеров, что заверяли меня в своем желании служить под моим началом. Из наиболее важных для меня были Подобайлов, Смолин, Смитов. Саватеев решил оставаться в гвардии. Не виню его.
Нужно будет оставлять своих, или условно своих людей в гвардии. Рвать с кем-то отношения не стоит. Скоро нас явно ждут весьма сложные времена.
Ну а днем поспешил домой. Нужно же приготовиться к визиту в императорский дворец.
— Я боюсь с тобой идти на приём к государыне, — заявил я своей супруге, когда увидел её уже нарядную.
— Бригадир Норов даже чего-то в этой жизни боится? — усмехнулась Юля, разгадав мой витиеватый комплимент.
— Так, обзавидуются же кавалеры, что у меня такая прекрасная жена. Ну а дамы так и вовсе веера свои сгрызут, — сказал я.
— А дамы только на тебя и смотреть будут, — подхватила настроение Юлиана.
— Ну да! Шрам мой весьма привлекает внимание, — усмехнулся я, проведя рукой по щеке.
— Ну как есть, дурень! Ты же с этим шрамом перестал выглядеть мальчишкой. Нынче всем кавалерам кавалер, — сказала Юля.
Я подошёл к ней, нежно поцеловал в губы.
— Ну вот, снова нужно помаду накладывать, — посетовала жена.
Знал бы, как можно было производить косметику, то вот этим делом бы занялся, может, и в первую очередь. Без понятия, за сколько Юля купила помаду, но это убожество в виде красного крема стоило баснословно дорого.
— Твоя мушка сводит меня с ума, — сказал я, притрагиваясь к искусственной мушке на уголке губ жены.
Я видел при русском дворе, как некоторые дамы уже ставят мушки, хотя не думал, что это модно. Вместе с тем маленькая точечка совершенно меняла образ лица, делала его еще привлекательнее. Хотя, казалось, куда ещё больше! Единственно, что мне не очень нравилось, так белила на лице жены. Впрочем, бледность была умеренной, не как у трупа.