— Давай резко свернём, — сказала Юля, крепко сжимая мою руку. — Этот разговор мне будет неприятным. Мне показалось, что я видела твоего брата Александра Матвеевича. Найдем его. Он же должен быть на приеме тоже.
Я не ответил. Но посчитал, что это будет бегством. И уж тем более, нам с Сашей видится никак нельзя. Операция набирает ход. На него все же вышли некие люди, уж больно громко братец «ненавидел» меня. Пока не понятно кто именно начал общение с Александром Матвеевичем. Судя по всему, Татищев.
— Я очень прошу тебя… Она же идет сюда. Я не могу ответить грубо царевне… — причитала Юля, дергая за рукав. — Ну все… поздно.
Елизавета Петровна была для меня той женщиной, с которой хочется… Нет, не быть постоянно рядом, любоваться ею. Пусть сейчас мои мысли и весьма похабные, и будучи высказанными обязательно оскорбили бы Елизавету, но с ней хотелось только плотской близости.
Немало мужчин могли бы меня понять. Существует категория женщин, с которыми интересно быть только до постели, вовремя, но никак не после. Как только наступает тот момент, когда зов природы усиливается и обязательно нужно с кем-то переспать, то идёт поиск именно таких женщин.
С ними интересно лишь только перед постельными утехами. Вино, шутки, игра слов. Ещё чуть более с ними интересно во время постельных утех. Порой они, как в последний раз. Но всяческий интерес пропадает, как только мавр сделал своё дело и собирается отдыхать.
Так что ни о какой влюблённости в Елизавету Петровну и речи быть не может. И даже желание с ней близости сильно померкло. У меня есть жена, с которой заниматься любовью более интересно и даже ярче эмоционально. Ведь кроме физиологических потребностей, у нас с Юлей есть что-то и возвышенное. Уверен в этом.
А с Елизаветой Петровной — это спорт. Забег на дальнюю дистанцию. Порой и бег с препятствиями, иногда — конкур.
— Сказывали мне, что вы, Александр Лукич, уродством обзавелись… Не скажу, что сие сильно отвращает. Вы, наконец, стали похожи на мужа, а то всё отроком казались, — бурным потоком полился желчи. — Одинокими вечерами я, порой, вспоминала о наших ночах… Как же вы были искренни и неистовы. Тогда вы были неутомимым.
Юлиана ещё крепче сжала мой локоть. Казалось, что сейчас начнут хрустеть мои кости. Был бы передо мной мужчина, который говорит подобные слова, то недолго и до дуэли. Но я еще и понимал — обиделась царевна. Ну бывает. А еще она царевна. Та, шансы которой стать императрицей велики.
Но это не могу с Лизой дуэлировать. А вот… Я увидел, как сопровождающий Елизавету Петровну французский посол Шатарди напрягся. И пусть… А Боярский где? Если что, я про персонаж из книги и фильма будущего. Где де Брильи? Ах, да, мной уже ликвидирован.
Француз был ещё относительно молод, вряд ли намного больше тридцати лет. Выглядел вполне неплохо, по-современному, с небольшим животом. Одевался, как видно, настолько щёгольски, что несомненно должен привлекать внимание придворных дам.
Но не стоило сомневаться, что, случись повод, этот француз не убоится со мной дуэлировать. А мне сейчас дуэли никак не нужны. Как и французу. Просто Шатарди, как, впрочем, и я, все понимает. И зачем усугублять? Потому мы и расходимся с ним стороной. А вот одна дама нагнетает.
— Ваше Высочество, и мы с моей супругой несомненно рады видеть вас в здравии и, наконец, в Петербурге, — сказал я.
Это была тонкая шпилька в сторону Елизаветы. Ведь ещё недавно она находилась что-то вроде под домашним арестом. Я не знал, в чём причины определённого рода опалы царевны. Предполагалось, что она совершила какую-то глупость во время того, как Бироном были проведены манёвры на случай смерти государыни.
Елизавета поняла, что именно я сейчас сказал. Пусть сколь угодно она скрывает и давит в себе желание властвовать, пусть не являет миру откровенное самолюбие, но всё это в ней есть.
И весьма возможно, что я сейчас разговариваю с будущей русской государыней. И уже несколькими неловкими фразами в скором времени я могу лишиться многого, если даже не всего.
Но я чувствовал состояние Юлианы, понимал, насколько ей трудно сейчас сдерживаться, чтобы не нагрубить и не высказать всё то, что у неё наболело по отношению к Елизавете. Ведь моя жена мирилась с моей симпатией к Анне Леопольдовне, но крайне остро воспринимала возможные отношения с Елизаветой. Да хоть с кем.
Правильно люди говорят: «никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь». Я ведь не думал и не гадал, что мой брак может быть таким. Ведь союз с Юлей — это теперь намного больше, чем лишь прикрытие моих отношений с Анной Леопольдовной. А тут…