Немного успокоившись, он вернулся в зал совета, где краем глаза заметил под столом спрятавшегося Хом-Холера, который с ужасом смотрел на него. Увидев, что Алкос его заметил, Хом-Холер обмочился и, подвывая от ужаса, подполз к его ногам, оставляя за собой влажную полосу. Добравшись до ног Алкоса и обняв их, стал молить президента о пощаде.
Пнув его ногой в лицо, президент процедил сквозь зубы:
— Радуйся. Я оставлю тебе твою жалкую жизнь. Но если ты посмеешь мне хоть раз возразить, я сдеру с тебя кожу живьем!
Хом-Холер потерял сознание. Когда он очнулся, в зале было пусто. Наступил вечер, и в окна били лучи заходящего солнца. Все произошедшее казалось кошмарным сном, но когда советник вышел из дворца, чтобы идти домой, он заметил в парке висящие тела. Побледнев, он прямиком отправился в столичный храм Всеединого. Там, прикупив свечей, бросился их ставить всем официально одобренным святым. После чего, возложив на жертвенник купленную тут же, в храме, тушку животного, он произвел всесожжение, чтобы Всеединый обонял приятное благоухание. Потом, пожертвовав кучу денег на строительство очередной церкви и прослушав благодарственный молебен во славу президента, отправился к предстоятелю храма Всеединого.
Жирный священник с сальными волосами и в позолоченной одежде с подозрением смотрел на бледного Хом-Холера, стоящего перед ним на коленях.
— Так что же, любезный сын мой, во Всеединого веруете?!
— Верую в Отца Нашего Всеединого!
— А в Святость Его Непорочную, веруете ли?!
— И в Святость Его Непорочную тоже верую! — с глубочайшим, выраженным и в мимике, и в жестах смирением проговорил Хом-Холер.
— А в Пост Великий скоромного не ешь?
— Чего не ешь? — испуганно пробормотал Хом-Холер.
— Что «чего не ешь»? — не понял предстоятель.
— Ну, чего срамного не ешь?
— Уууу, козий выпердыш! Срамного?! СКОРОМНОГО! Мать твою! СКОРОМНОГО! В Пост! Верует он! Так мыши дрищут, как ты веруешь! Я тебя, стерву, научу вере! — С этими словами разъяренный предстоятель перетянул Хом-Холера по спине своим тяжелым посохом.
С всхлипываниями, потирая поясницу, Хом-Холер вывалился из храма. Он понимал, что еще легко отделался, всего лишь получив штраф в несколько тысяч кредитов, могло быть и хуже — костер или снятие кожи и набивка чучела из него. Икая от испуга, он поехал домой.
Дома его ждало назначение Верховным Карателем Содружества с приказом в течение недели найти, где прячутся остатки ВКС имперцев, захватить принцессу и доставить ее президенту, остальных уничтожить.
На утро Хом-Холер приказал пытать всех захваченных имперцев, предварительно вкалывая специальный состав, чтобы не было болевого шока, невзирая ни на пол, ни на возраст, и узнать, где может прятаться принцесса. Не довольствуясь ролью наблюдателя, он сам включился в процесс. Собственноручно пилил захваченных тупой пилой, собственноручно выкалывал им глаза. Он же и придумал такую пытку — жертву помещают в сплетенный из мононитей балахон и острыми предметами прокалывают его. После этого быстро разрубают тело на две части, верхнюю половину тут же укладывают на раскаленную докрасна медную решетку — эта операция останавливает кровь и продлевает жизнь человека, вернее получеловека. Некоторым пленным распарывали животы, вытаскивали кишки, засыпали туда соль.
Узнав в одном из пленных высокопоставленного имперского офицера, взятого в плен в бессознательном состоянии за штурвалом разбитого космического истребителя, Хом-Холер лично взялся его пытать с особой изощренностью. Ничего не добившись, он заставил измученного многочасовыми пытками офицера положить на плаху руки. Затем он взмахнул топором, который ему услужливо подал один из палачей. Раздался короткий стон, фонтаном брызнула кровь, и с плахи скатилась отрубленная рука. Офицер потерял сознание. Его окатили водой, и он быстро пришел в себя. Вне себя от ярости, Хом-Холер снова рубанул топором и отрубил вторую руку.