— Дели, чего там!..
— Давай деньги на платок!
— Дели скорее!..
В народе сложена язвительная и печальная пословица: «Была бы беленькая кибитка цела, а остальные — хоть поток поглоти». Как видно, сложили эту пословицу не от досужих раздумий.
Из пасти пса кость не вырвешь
Зима, вступившая в свои законные права, бесцеремонно оттесняла осень, жёстко хлестала по Ахалу порывистым северным ветром. Словно состязаясь с ней, усатый азербайджанец фаэтонщик непрерывно подхлёстывал своих коней.
— Э-эх, вы! Чортовы кабэл! — покрикивал он азартно и его кнут, пересвистывая ветер, вился и щёлкал над спинами упитанных серый коней. Кони, закусив удила, рвались из упряжи, колёса фаэтона, казалось, неслись по воздуху, не дотрагиваясь до земли.
— Харош кабэл! — фаэтонщик обернулся к седокам. — Раз мигнул, два раза мигнул — сэло Авэзмамед прышол!
— Ай, спасибо, дорогой усатый хан, на том ж том же ломаном языке ответил Бекмурад-бай. — Я один раз мигнуть не успел — село доехал.
Фаэтонщик понял насмешку, обиделся. Отвернувшись от седоков, рванул кнутом поперёк конских спин.
Рядом с Бекмурад-баем сидел толстолицый, толстоносый человек и с любопытством таращил по сторонам круглые кошачьи глаза. Густые брови его бы-ли удивлённо приподняты, раздуваемая, от бешеной скачки бородища веером рассыпалась по широкой груди. Он приходился родственником Бекмурад-баю, звали его Сарбаз-бай. Ходили слухи, что он гораздо богаче Бекмурад-бая, однако жил постоянно в глухих песках и проверить это предположение было трудно. Утвердительный ответ могло дать только то обстоятельство, что, появляясь время от времени на людях, он не считал денег.
Сарбаз-бай был до смешного невежествен, на страшно любопытен. На его непрерывные вопросы, иногда наивные и бестолковые, чаще отвечал человек с жидкой бородкой на удлинённом лице и плутовато: шустрыми глазами. Говоря, он вытягивал губы трубочкой, и создавалось впечатление, что человек собирается ущипнуть собеседника словом, что, между прочим, и было на самом деле.
— Вели-бай, слушай меня, — обратился к нему толстоносый пустынник, — Старые люди говорили, что тучи тоже устают от бесконечного хождения по небу и отдыхают на вершинах гор. Верно говорили! Смотри, вон одна тучка присела на отдых, а другая уже отдохнула, видишь, пошла дальше? Правильно старые люди понимают. Они говорят: туча к морю спускается, воду набирает, а потом идёт и дождь сеет. Верно, а?
Бекмурад-бай захохотал он частенько потешался над невежеством этого каракумского Креза, хотя и не брезговал при случае одолжить у него солидную сумму без отдачи. К чести Сарбаз-бая, в долг он давал всегда, а на смех не обижался — привык.
Сощурясь от резкого ветра, Вели-бай сказал:
— Не тот много знает, кто много жил, а тот, кто много ходил. Ходить надо, уважаемый Сарбаз-бай! А то ты засел в Каракумах, как барсук в норе, и караулишь помёт своих овец. Не бойся, не пропадёт он, все шарики целы останутся.
— Не все! — без тени шутки возразил Сарбаза бай. — Много жуки поедят. Знаешь, такие… нос у них как кетмень? Они большие шарики из маленьких катают и кушают. Видел?
Бекмурад-бай снова засмеялся, а Вели-бай вытянул губы трубочкой.
— Слышишь, Сарбаз-бай, наши охотники ловят тучи на вершинах Копст-Дага, во-он-он там! Подкрадутся к старой туче, которая быстро убежать не может, и ловят её. На базарах Ахала сколько хочешь туч продают…
— Что-то я в прошлый раз не видел! — усомнился Сарбаз-бай.
— Ты не попал в тучный ряд. А может, улова тогда не было. Хочешь, купим тебе кусок тучи? Привезёшь домой, выпустишь её в кибитке — вот тебе и дождик собственный.
— Ба… В кибитке будет моросить?
— Бу-бу-будет…
— А большую тучу купить можно? Чтоб на пастбище её во время засухи выпускать…
Бекмурад-бай и Вели-бай, схватившись за животы, покатились со смеху. Бородатый Сарбаз-бай невозмутимо смотрел на них круглыми глазами и с доверчивостью ребёнка ждал, когда они насмеются.
— У тебя де… у тебя денег не хватит… — выговорил наконец Вели-бай. Сарбаз-бай самоуверенно похлопал себя по карману.
— Хватит! На три тучи… на пять туч хватит!.. А молоденькие тучи не продаются?
Нахохотавшись до боли в скулах, Вели-бай обратился к Бекмурад-баю:
— А как он вчера среди ночи разбудил нас: «Ой, вставайте, ой, поезд сейчас свалится!»
— Как знать… — вздохнул Сарбаз-бай. — Я проснулся ночью, а он тарахтит, весь трясётся, качается из стороны в сторону, словно терьяка накурился. Долго ли с железок ему соскочить? Железки, они в два пальца шириной всего!