– Сыновья слабы, – сказал он низким голосом.
Дар спустилась с трона, решив принять меры, пока его возражения не стали сильнее.
– Согни свою шею.
Ковок-ма торжественно опустился на колени, а затем опустился еще ниже, так что его руки уперлись в пол. Когда Дар опустилась на колени рядом с ним, он смотрел не на нее, а вниз. Она откинула его волосы в сторону, обнажив шею, и в тот момент, когда она коснулась его, ее охватила тоска. Его запах вызвал воспоминания о дворе в Таратанке, когда она лежала на нем обнаженная, ощущая его тело всеми своими чувствами. Дар понимала, что совершает поступок, о котором, скорее всего, пожалеет, и понимала, как Ковок-ма борется и страдает.
Дар почти отстранилась. Вместо этого она наклонилась еще больше, пока ее губы не сомкнулись на шее Ковок-ма. Его кожа была теплой и мягкой. Аромат наполнил ее ноздри.
– Я чувствую запах атура, – прошептала она.
– Ты также чувствуешь мой страх?
Дар отпрянула, уловив кислую нотку. Возможно, Фатма обострила обоняние вашавоки, а возможно, воспоминания о прежних королевах заставили ее распознать этот запах. Так или иначе, она знала, что Ковок-ма боится. Несмотря на это, она снова прижалась губами к его шее. Она целовала его по-оркски, проводя языком по его коже, наслаждаясь ее вкусом.
Ковок-ма произнесла хриплым голосом.
– Кусай, а не целуй!
С внезапным гневом Дар сильно укусила его и почувствовала вкус крови. Затем она отпрянула, в ужасе и недоумении от того, что натворила.
Ковок-ма оставался неподвижным, глядя, как из следов от зубов Дар сочится кровь.
– Теперь я отмечен, – сказал он с покорностью в голосе. – Моя жизнь – твоя.
После неловкого молчания Дар удалилась на свой трон. Она велела Ковок-ма подняться, и он повиновался. Наступило еще одно неловкое молчание. В конце концов Дар снова заговорила.
– Теперь, когда ты стал моим минтари, ты останешься в королевском ханмути. Тебе следует разместить там свои вещи.
– Хай. Это будет мой дом, пока ты королева.
– Значит, ты знаешь об этом.
– Все знают.
Дар бросила взгляд на вход в покои и заметила, что к нему приближается Нир-ят. Сестра остановилась в дверях и поклонилась.
– Мут Маук, твой пир.
Дар поняла, что солнце село и в Большом зале стало темно.
–Прибыли ли мои гости?
– Хай.
Дар соскочила с трона и поспешила из зала. Ковок-ма остался стоять на месте, явно смущенный. Он посмотрел на Нир-ят.
– Кузина, что мне делать?
– Иди к мутури. Ты останешься там.
– Но я должен жить в ханмути Мут Маук.
Лицо Нир-ят побледнело.
– Она укусила тебя за шею?
18
Будучи мердантом, Коль научился обращаться с теми, кто считал себя выше его по званию. С придворными вельможами он обращался так же, как с офицерами своего полка. Толум Коль свысока относился к их предположениям, излучая при этом вежливую компетентность. И королевский управляющий, и генерал Волтар создали ему репутацию полезного, но неамбициозного человека, и Коль позаботился о том, чтобы людям было легко в его компании. Он избегал близкого общения с королевой, но старался, чтобы она его видела. Все это время он изучал ее и принца.
Коль выжидал время, прежде чем сделать свой ход. Формальности всегда ослабевали, когда двор собирался на пир, и Коль решил действовать именно тогда. Он подождал, пока придворные столпились вокруг королевы, а затем подошел к принцу. Мальчик, как обычно, ерзал, не обращая внимания на взрослых. Коль опустился на колени, чтобы оказаться на уровне глаз ребенка.
– Вот это у тебя большой зверь, – сказал он, кивнув на охранника-орка. – Из него получится хороший питомец?
– Это не домашнее животное.
– О, они как собаки, только не такие умные. Смотри сюда. – Коль скривил губы в оркской улыбке и поклонился стражнику. – Пахат тха па пи урквашавоки? Ты говоришь на языке вашавоки?
– Тва, – ответил орк.
– Мв ло тамав тха флеем вашавоки, – сказал Коль. – Я научу тебя вежливости вашавоки.
Он снова поклонился, а затем, встав на цыпочки, что-то прошептал на ухо стражнику.
Стражник поклонился принцу.
– Я Козлиный Нос.
– Тха пахат грут, – сказал Коль. – Ты хорошо говоришь.
Он повернулся к принцу, который начал улыбаться. Поклонись ему и скажи:
– Шашав, Козлиный Нос.
Юный Крегант III сделал это, хихикнув.
Смех принца привлек внимание королевы Гирты. Она отвлеклась от заискивающего перед ней графа и перевела взгляд на своего ребенка. Казалось, он и стоящий перед ним на коленях мужчина наслаждаются своей шуткой. Она видела этого человека при дворе и, хотя не могла вспомнить его имени, вспомнила его голубые глаза. Он казался почтительным, но дружелюбным по отношению к принцу, и ее сын оживился в его присутствии.