Королева Гирта махнула рукой королевскому стюарду, который поспешил к ней.
– Кто этот человек, разговаривающий с принцем?
Локунг презрительно скривил губы.
– Толум Коль. Офицер низкого происхождения. Мне прогнать его?
– Нет, – ответила Гирта, которой надменность управляющего не понравилась. – Посади его сегодня за главный стол. Рядом с принцем.
Локунг закатил глаза.
– Как пожелаете, ваше величество.
Гирта наблюдала за тем, как стюард выполняет поручение, и отмечала восхищенное выражение лица сына. Толум Коль посмотрел в ее сторону и милостиво поклонился, после чего вернул свое внимание к принцу.
Банкет начался, когда королева Гирта и принц уселись за стол. Слуги поспешно подали им еду и напитки, прежде чем обслужить остальных гостей. Места за главным столом были желанными, причем самыми желанными считались те, что находились ближе всего к королеве, поскольку обеспечивали доступ к ней. Обычно тот, кто сидел рядом с принцем, игнорировал мальчика и разговаривал с Гиртой. Толум Коль поступил иначе. Он развлекал сына Гирты рассказами об армейской жизни, которые были настолько забавны, что королева напряглась, чтобы тоже их услышать.
Банкет закончился, когда Гирта поднялась, чтобы уйти. Обычно ее сын к этому времени уже спал, но внимание толума Коля не давало ему уснуть. Коль поднялся вместе с другими гостями, и королева повернулась, чтобы поговорить с ним.
– Господин, похоже, принцу нравится ваше общество.
Коль поклонился.
– Он прекрасный парень, ваше величество.
– Остальные члены компании этого не заметили. Обычно его игнорируют.
– Возможно, они не замечают его. Мальчика легко не заметить, когда он высоко задирает нос.
Гирта улыбнулась.
– Сэр, я думаю, вы попали в точку. И все же вы не упустили его из виду.
– Я всего лишь петух в загоне павлинов, более подходящий для мальчишеской компании, чем для высокопоставленных и могущественных.
– И все же петух приносит больше пользы, чем павлин. Вы ездите верхом, сэр?
– Да, ваше величество.
– Тогда, если завтра будет хорошая погода, приходите в королевские конюшни в полдень. Я выезжаю на воздух верхом.
Толум Коль поклонился.
– Вы оказываете мне честь.
***
Ковок-ма не нуждался ни в знаках, ни в особой одежде, чтобы обозначить себя как минтари. Его присутствие в королевском ханмути сделало это. На протяжении всего пира Дар он вел себя незаметно. Он ел молча и старался не смотреть на Дар. Это было нелегко, ведь ее преображение восхищало его. Она действительно наша Мут Маук, думал он, пока она обслуживала гостей и приветливо с ними разговаривала. Он вспомнил свирепых, грязных вашавоки, которых он заставлял мыться, и поразился перемене. Это работа Мут ла.
Дар переродилась уркзиммути, и Фатма сделала ее королевой, но Ковок-ма понимал, что ей не хватает его чувств. Казалось, она не замечала, как ее запах выдает ее чувства. Все в комнате знали о них и, хотя не говорили о них ей, говорили между собой. Как Даргу могла не знать об этом? Ковок-ма думал, что могла, но решила не поддаваться условностям. Ее воля всегда была сильна. Его беспокоило, к чему может привести такое неповиновение.
Под конец пиршества урна с фалфхисси совершила свой обход. К третьему глотку Ковок-ма не мог оторвать глаз от Дар. Запах его тоски наполнил воздух, но ему было уже все равно. Его захватило желание пережить ту ночь в Таратанке, когда Дар решила признаться в своих чувствах. Он вспомнил, как стоял в бассейне, его кожа была влажной и прохладной, когда она впервые прикоснулась к нему. Ковок-ма почти чувствовал тепло ее рук. Если бы она снова прикоснулась ко мне, смог бы я ей отказать? Он чувствовал себя слабым и сомневался, что сможет.
***
Рука коснулась плеча Мут-гот, пробуждая ее ото сна. Она открыла глаза. Перед ней склонилась мать.
– Матриарх, путешественники прибыли.
Мут-гот моргнула и попыталась покинуть мир снов. Немногие путешествовали зимой, и еще меньше – в холодную ночь. Мут-гот не могла вспомнить ни одного настолько важного путешественника, чтобы ее будить.
– Разведите огонь в очаге. Затем помоги мне сесть на мой табурет.
Мут-гот подумала, не поприветствовать ли путников в своем спальном плаще, но решила не делать этого. Когда мать вернулась после разведения огня, Мут-гот попросила ее принести кефы и дневной плащ. Из-за старости одевание стало тяжелым испытанием, и пожилой матриарх нуждалась в помощи, чтобы дойти до своего стула.