– Ты первая из матриархов, кто прибыл.
– Путь короток, и мне было любопытно.
– Обо мне?
– Конечно. Все слышали о перерожденной матери, которая теперь королева.
Матриарх оценивающе посмотрела на Дар.
– Ты еще уродливее, чем я ожидала.
– Моя внешность не уркзиммути, но мой дух – да. Это было еще до того, как я получила Фатму.
– Хай, я слышала эту историю. Говорят, что ты была только одной матерью возле умирающей королевы.
– Она умирала, потому что пожертвовала своей жизнью, – сказала Дар. – Она сделала это только после того, как решила, что я достойна.
– Она хотела, чтобы кто-то вернул Фатму к уркзиммути, и ты это сделала. Ты не смогла бы сделать это, не став королевой. Готова ли ты оставаться ею – это уже другой вопрос.
– Похоже, ты говоришь так, будто считаешь, что нет.
Мут-ма пожала плечами.
– Я всего лишь один голос из семи.
– Есть девять матриархов кланов, – сказала Дар.
– Клан Па погиб, а Мут-гот перестала приходить на советы. Она очень стара, и путь для нее слишком долог и труден, даже летом.
– Мне будет не хватать встреч с Мут-гот, – сказала Дар. – Я познакомилась с ней, когда путешествовала с запада.
Она наблюдала за реакцией на лице Мут-ма, но не заметила ее.
– Я видела Тогу-ма, когда приехала, но не Ковока-ма, – сказала Мут-ма. – Где он?
– Я отправил его в Тайбен. Ты интересуешься всеми моими минтари?
– Нет. Только Ковок-ма меня интересует. Его мутури обеспокоена.
– Почему?
– Вы с ее сыном были велазулами, пока она не запретила это.
– Значит, мы больше не велазулы.
– Хотя ты переродилась, мне сказали, что ты осталась неполноценной. Говорят, ты плохо видишь в темноте и плохо чувствуешь запахи. Ты не можешь определить, злится ли кто-то, боится или влюблен.
– Есть и другие способы узнать это, кроме обоняния.
– Да. Так же, как слепые видят руками и ушами. Но ты знаешь, что от тебя пахнет атуром?
– Этот вопрос невежлив.
– Этот вопрос слишком важен для вежливости.
– Я не контролирую, как я пахну, а только то, как я себя веду. Я знаю наши законы. Как я могу вести себя иначе?
– Мудрые поступки должны соответствовать мудрости. – Мут-ма отвесила укоризненный поклон. – По традиции матриарх и новая королева держатся порознь до совета. В это время мы поговорим снова.
Дар отказалась сказать: «Вы доставили мне удовольствие». Вместо этого она кивнула Мут-ма.
– Тогда увидимся.
Дар оставалась на своем троне еще долго после ухода матриарха. Ее потрясла явная враждебность Мут-ма, ведь предстоящий совет был крайне важен. Об этом ей сказала Хранительница преданий. На нем матриархи должны были подтвердить ее право на правление. Обычно это подтверждение было формальностью, но не всегда. Было три случая, когда новая королева должна была выпить Напиток Мут ла, чтобы доказать свою пригодность. В каждом случае королева умирала.
Нетрудно было представить, как Фатма может достаться недостойному получателю, и Дар понимала, что некоторые могут воспринять ее коронацию как отклонение. Если большинство членов Совета так считает, она обречена. Дар уже подсчитывала голоса. Я могу погибнуть четвертой. Пока что она опасалась, что двое будут против нее.
22
Путь, по которому Ковок-ма добирался до Тайбена, назывался Новой дорогой, хотя он был построен много поколений назад как более быстрый способ добраться до столицы вашавоки. Для этого дорога поднималась в горы и прорезала высокий хребет. Зимой она заносилась снегом. После того как Ковок-ма покинул долину клана Ят, он встретил на дороге сугробы. По мере того как он поднимался выше, они становились все глубже, и каждый шаг требовал усилий. Человек был бы вынужден вернуться, но Ковок-ма упорствовал. Он продолжал идти, пока не добрался до перевала. К тому времени уже наступила ночь, и он решил разбить лагерь.
Перевал был самой высокой точкой на пути. Прорубленный вручную в отвесной скале, проход защищал от ветра и создаваемых им сугробов. Путешественники часто укрывались в нем, и вертикальные стены перевала почернели от бесчисленных костров. Ковок-ма вошел в проход, прошел к его центру, где снег был менее глубоким, и разбил свой лагерь. Он захватил с собой дрова для костра и вскоре развел его. Он расчистил место для своей шкуры, растопил немного снега, чтобы сделать травяную воду, и поджарил несколько корней паши, чтобы дополнить твердое молоко, которое он достал на ужин. Он ел свою простую еду, завернувшись в дорожный плащ, и думал о предстоящем дне.
Ковок-ма не очень хотел оставаться в Тайбене, хотя было бы неплохо снова увидеть Зна-ята. Он будет очень рад узнать, что Даргу жива. Ковок-ма все еще думал о Даргу как о «Даргу» и тосковал по тому времени, когда их любовь была незамысловатой. До вмешательства мутури. До того, как Даргу стала Мут Маук. Прикосновение к ней предыдущей ночью пробудило в нем эти чувства. Страсть была настолько сильной, что он почувствовал облегчение, когда Дар отослала его. Он знал, что она поступила мудро. Однако облегчение Ковок-ма сменилось отчаянием. Как я могу так жить? У него не было другого ответа, кроме того, что он должен.