Са'ида отхлебнула чай. Крепкая вещь. Шиповник произрастал в Квалиносте, высушивался, пока не становился маленьким и твердым, как галька, а затем упаковывался в опилки. Жрица нашла аромат непередаваемо грустным, эссенция цветов, выращенных в почве исчезнувшего города.
«Эта долина — ловушка», — очень тихо сказала она.
«Я не верю этому». — Несмотря на теплый свет свечей, лицо Беседующего было бледным и твердым, как мраморный бюст. — «Судьба привела нас сюда. Мы преодолели страшные трудности и выжили, для чего? Чтобы сгинуть в этой тайной пустоши? Нет. Я верю, что мы заставим ее расцвести, как наши собственные города когда-то».
Меняя тему, Са'ида сказала, — «Я кое-что знаю о колдуне Фитерусе, который может интересовать тебя». — Она вновь наполнила обе чашки. — «Он появился в Кхуре лишь с падением Сильванести».
«Полагаю, он долгое время служил Куру».
«Он прибыл в Кхури-Хан через порт Балифор на корабле, полном беженцев лэддэд. В течение двух недель все беженцы были мертвы, благодаря Фитерусу».
«Что случилось с ними?»
«Одно из множества недоразумений, полуправд и лжи, поддерживавшихся Фитерусом», — сказала она, кивая. — «Сказали, что они умерли от мора. Великий Хан призвал моих целителей позаботиться о них, чтобы они не заразили весь город». — Ее темные глаза оторвались от изучения чая и вбуравились в его собственные. — «Жертвы мора, сир, находились в бреду, но они не были больны. Они были заколдованы».
Ее намек был очевиден. Фитерус вызвал смерть полного корабля сильванестийцев, лишь чтобы скрыть причину своего отбытия с эльфийской родины.
«Он проложил себе путь к доверию хана, выполняя различные неприятные поручения. Сахим-Хан вознаграждал его сокровищами и свободой творить колдовство, пока это не угрожало трону или безопасности Кхура».
«Держу пари, Сахиму пришлось пожалеть о своей толерантности. Кто такой этот Фитерус?»
Верховная жрица пыталась выяснить. Его присутствие вызывало сбой в духовной гармонии города, худший со времен великой драконицы. Она не преуспела. — «Поиск его в духовном измерении напоминал заглядывание в открытое отверстие темной ночью. Это не был просто покров скрытности, вокруг него была реальная пустота, которую я не смогла понять. Все, что я смогла обнаружить, это что он очень стар, он пришел в Кхур из Сильванести, и у него нет лояльности ни к кому, кроме себя».
Она отодвинула чайную чашку. Пища вернула немного румянца на ее лице. — «Я полагаю, он был пленником в Сильванести. Его корабль прибыл из Куриноста, на северном побережье, местонахождения большой тюрьмы. Многие из тех беженцев на корабле были осужденными. В суматохе, вызванной победой минотавров, полагаю, некий контингент заключенных бежал из тюрьмы Беседующего, захватил лодку и добрался до Кхура».
«И среди них была гадюка».
«Точно».
Гилтас знал эту крепость в Куриносте. Это была возведенная на вершине из твердого гранита большая цитадель стодвадцатиметровой высоты. С трех сторон находились обрывавшиеся в море голые утесы. Крепость соединялась с сушей единственной мощеной дорогой, легко контролируемой неподвижным дозором всадников на грифонах. В Сильванести практически не было мелких преступлений, и сосланные сюда не были обычными преступниками, а диссидентами, ведшими подрывную деятельность, и, очевидно, одним колдуном-мерзавцем. Их держали там без суда, часто десятилетиями.
«Я молюсь своей богине, чтобы ваш охотничий отряд нашел его», — сказала он. — «Здесь есть сила, которой не должен владеть никто из смертных. Если Фитерус добьется ее, все мы можем сгинуть — люди, лэддэд, все».
На этом трапеза была окончена. Они оба слишком устали, чтобы поддерживать вежливый разговор. Са'ида попросила разрешение удалиться, и Гилтас отпустил ее.
Остатки обеда убрали. Каждый кусочек и каждую крошку бережно сохранили для следующего приема пищи.
Прибыл Варанас, он и его товарищи-писцы были готовы записывать под диктовку Беседующего, но Гилтас взмахом руки отослал их, заявив, что слишком устал. Когда Хамарамис пришел доложить, что заговоренную воду распределили по всему лагерю, он обнаружил Беседующего в постели, но принесенные им новости были приятными. Хотя множество блуждающих огоньков дрейфовали снаружи невидимого барьера, ни один не проник внутрь.
«А наши друзья, призраки?» — спросил Гилтас.
«Как всегда, Великий Беседующий, они здесь. Они наблюдают, но не приближаются».