========== 1 ==========
Отголоски крови, осколки крови, капли крови, лужи крови, море крови… Во рту свинцовый привкус – и я уже давно привык к нему, пропитался им… Свыкся с мыслью, что каждый день – и ночь, и Сон, и багровый Кошмар – как и все остальное в этом бесконечном водовороте – повторяется.
Все одно – едкое, гнилостное, отвратительное. Я дышу ядовитыми испарениями страшных видений, плаваю в них, как в сточных канавах городских канализаций, лавирую, как в потоке промозглого тумана на запретных болотах. Я – часть этих кошмаров, я точный инструмент, исправный механизм, неотъемлемый атрибут, мерило боли и ужаса.
Я – Охотник.
Безжалостный убийца, хладнокровный палач… Чистильщик, который устраняет монстров, избавляет богами забытый Город от чудовищ, которые, некогда в большинстве своем были людьми – человеческими существами, поплатившимися своим разумом и человеческим обликом за стремление к обретению мудрости Великих.
Возможно, я тоже когда-то был таким глупым… Я не помню. Я уже почти ничего не помню о себе прежнем – о том, кем я был бесконечное количество погружений в Сон назад, перерождений после бесславной смерти – от когтей чудовищ или безрассудных трюков в адреналиновом аффекте.
Я почти позабыл, кто я, практически утратил все ненужные в моем ремесле чувства – от страха до сострадания, от радости и удовольствия до горя и разочарования.
Мне кажется, я в последний раз смеялся, когда на меня с крыши у Большого Моста неожиданно свалился огромный черный ворон, застав врасплох, распластавшись пузом по каменной мостовой в луже собственных кишок.
Но то был нервный смех… неестественный и скупой. Отголосок смеха, его безжизненная тень.
Я тоже стал тенью своих кошмаров.
========== 2 ==========
…Да начнется Охота!
Я поработал на славу: куча бутылочек с кровью убитых чудовищ – моя добыча и цель существования – утешительно грели торс на поясной сумке, а тело приятно покалывало от сгустков энергии побежденных в бою врагов. Бойня еще продолжалась, и быстро передвигаясь по зачищенной от монстров аудитории лекционного корпуса в кошмаре Университета Крови, я не торопился расслабляться.
Из-за многочисленных дверей второго этажа доносился рык обезображенных студентов и стоны их призраков, а прямо подо мной, по сцене лектория, шествуя меж рядов кресел, черной кляксой плавно передвигался долговязый силуэт.
Мне хватило доли секунды, чтобы перепрыгнуть через ограждение балкона второго яруса и атаковать монстра. Однако вместо фонтана крови, которого я ожидал от стремительного удара моей пилы-топора, я получил яростный отпор.
Противник был резвый, но и я был не промах; мое оружие сливалось в звенящей песне с клинками чудовища, сияющими лезвиями продолжавшего его тонкие конечности – перемотанные длинными лоскутами руки, – а наши фигуры сплетались в неистовом танце пота, крови и искрящейся гари.
Битва пронеслась перед глазами как одно мгновение. Поверженный, упавший навзничь, я лежу перед моей неудавшейся добычей, занесшей мечи, чтобы вонзить их мне в вздымающуюся от частого дыхания грудь…
– Проклятье! – в негодовании произносит чудовище, а я, сквозь начинающую растворяться багровую пелену, различаю детали и очертания противника. – Ты же не монстр!
Голос глубокий, с хрипотцой, но человеческий… Где-то в глубине сознания уже зарождается когнитивный диссонанс, скребущий черепную коробку изнутри противоречием.
Два клинка со свистом всажены в жертву, пригвождая к полу – ювелирным движением, не касаясь плоти, по обе стороны, проткнув рукава у предплечий и обездвижив… Мой торс по-прежнему ощущает вес тела склонившегося надо мной противника, уперевшего мне в грудь ботинок.
– Охотник! Какого черта ты на меня напал?
От резкого движения конечности существа напротив моего носа я моментально отрезвел. Оно сорвало с меня маску – защитную тканевую повязку на лицо, пропитанную кровью и грязью – и теперь выжидающе на меня смотрело.
Я тоже не отводил глаз, ошарашенно разглядывая то, что я некоторое время назад принял за чудовище… Треугольная шляпа охотника, с заостренными углами и рваными полями – как и у меня; маска, скрывающая личину, из-за которой видны только лихорадочно блестящие глаза – как и у меня; бурый от старой и свежей крови жилет-плащ, свисающие грязными и влажными прядями спутанные волосы – как и у меня.
Незнакомец одним ловким движением извлек клинки, освободив мне руки, и так же стремительно сделал шаг назад, пряча лезвия за спину в крестообразные перевернутые ножны на пояснице.
Он тоже Охотник?.. Я так давно не встречал себе подобных, что и вовсе позабыл, что я не один такой.
– С чего ты взял… что я не монстр? – с трудом справившись с голосовыми связками, выдавил я, отрывая затылок от пола.
А затем резко – насколько мог – поднялся на ноги, отзеркалив позу замершего напротив собеседника.
Он усмехнулся. Я не видел его на секунду склонившегося лица под тенью шляпы, но был готов поспорить, что ухмылка тронула его губы.
– Твое сердце… я слышу, как оно бьется, я чувствую, как пульсирует кровь в твоих венах… – отозвался незнакомец спокойно, словно рассуждал вслух. – И ты пахнешь как живой – это ни с чем не спутать.
Вот как! Даже мне стало слегка жутковато от его слов… Но неудивительно, что все мы так или иначе свихнулись от нескончаемой резни и душераздирающих криков.
И от одиночества.
Видя, что незнакомец разворачивается, чтобы уйти, я, не ожидая сам от себя, воскликнул:
– Кто ты? Ты тоже… Охотник?
Его взгляд вновь царапнул меня невидимой усмешкой.
– Да. Я Охотник, ты Охотник, – развел «монстр» руками, все еще в полоборота. – Так бывает.
Он уже почти достиг противоположной стороны лекционного зала, двигаясь плавно, будто плывя, в сторону дверного проема, за которым буянили очередные чудовища, почуявшие наше присутствие.
Я смотрел вслед Охотнику, в растерянности глотая слова – я не был готов к встрече с коллегой, однако тысячи вопросов уже роились в сознании, рискуя разорвать голову изнутри.
– Постой! – наконец, выпалил я, заставляя незнакомца притормозить перед высокими створками. – Если ты тоже Охотник, то почему бы нам не работать вместе?
Сперва мысль казалась логичной, но после того, как она исторглась из моего рта, идея уже не выглядела хорошей: так, словно нам придется теперь делить добычу, а отголоски крови, полученные в командном труде, могут быть распределены несправедливо… Я никогда не слышал о том, чтобы Охотники объединялись, однако, если учесть, что я вообще позабыл, что существуют другие Охотники, предложение не было лишено смысла.
– Не думаю, – молвил Охотник, без видимых усилий распахивая двери лектория и доставая из ножен мечи, стоя ко мне спиной. – Не хочу смотреть, как тебя убивают.