А до чего стало тихо! Вот сидит в первом ряду сияющая счастьем царица нынешнего дня Анна Ивановна — родная Анюта, Нина, как ее все называют, — заботливая мать шестерых ребятишек. Рядом напряженное, сухое лицо: это Катерина Афанасьевна, вдова дядюшки Андрея Ивановича Протасова, с двумя очаровательными дочерьми, прелестными, скромнейшими кузинами.
Вот о них-то, трех ангелах, и сложены эти стихи. Сыпались, словно бисер, звуки мелодичного аккомпанемента, прозрачного, легкого.
Восторженно и самозабвенно пел Базиль свой лирический гимн во славу вечной, идеальной любви; ясный голос чуть-чуть тремолировал. От волнения или от отсутствия техники?.. Ах, не все ли равно?.. Для гостиной да еще в отдаленной провинциальной усадьбе — в наше время сойдет! Вон они, слушатели, все, все приковались вниманием к роковой судьбе пловца, выброшенного волною на берег! Вон как блестят черные глазки белокуренькой Александрин Чернышевой, милой племянницы! Но почему же миниатюрная Катерина Афанасьевна так сумрачно сдвинула брови и прикусила губу? Красные пятна выступают и мгновенно пропадают на ее остром лице. Чем она недовольна?.. Три ангела?.. Так ведь это — она и две дочки!..
Голос Жуковского, по-детски доверчивый, хрупкий и чистый, взлетел на головной регистр, высоко-высоко, дрогнул, — наплыв эмоции перехватил дыхание — и звук оборвался. Плещеев подхватил эту высокую ноту легким арпеджио — словно так она и должна была прозвучать — и мягко взял заключительный, тоже прозрачный аккорд.
Все шумно рукоплескали. Катерина Афанасьевна, однако, поднялась и мелкими своими шажками вышла из комнаты. За нею живчиком побежала Сашенька, ее младшая дочь. Чуть погодя направилась и другая, старшая, Маша, скромная, строгая, явно встревоженная. Значительным взглядом на Плещеева посмотрела его матушка Настасья Ивановна, — он сразу понял: ему отдан тем самым молчаливый приказ пойти вслед за ними, и выяснить причины такого по меньшей мере странного поведенья тетушки. Однако как быть?.. ведь нельзя покинуть гостей, концерт прерывать...
Выручила, как обычно, Анюта: она все поняла. Кивнула головой Александру и, ласково улыбнувшись присутствующим — сейчас, дескать, вернусь, — выскользнула из гостиной. Плещеев остался.
Угу... Жуковского, значит, подкарауливают неприятности от его сводной сестры. Жаль бедного... и как раз на пороге нового славного поприща — вступления ополченцем в народное войско. Вишь, как он взволновался!
Однако концерт надобно продолжать. Месье Визар, домашний учитель, старательнейше расставляет пюпитры... В программках значилось инструментальное трио. Партию виолончели должен исполнять сам Плещеев; на скрипке будет играть его пятнадцатилетний племянник, гостящий в Черни́ вместе с сестрою Александрин, сумрачный и некрасивый Захарушка, юный граф Чернышев; к фортепиано сел гость — корнет, затянутый в новенький, щегольски сшитый мундир, Александр Александрович Алябьев. Он ждет назначения в армию, в 3‑й Казачий, чтобы сражаться с французами, и по пути из своего поместья на юге завернул в орловскую усадьбу, к давнему приятелю по юной петербургской жизни. Надо же повидаться, а быть может и проститься перед жаркой кампанией. Бравый вид, лихие усы, военная выправка молодого корнета приводили в восторг женское общество. Четверо мальчуганов, — как Жуковский их любил, называть, «плещепу́пики» и «плещуки́», — прямо-таки боготворили Алябьева — за мундир и за саблю, за рассказы, за стрельбу по мишени — он позволял им целиться в индюка незаряженным пистолетом. А вот Жуковский куда-то уходит. Ага! в сад побежал.
Ноты разложены. Заиграли трио, сочиненное гостем, Алябьевым, — Вариации на народные темы.
Матушка Плещеева Настасья Ивановна тоже не выдержала, незаметно исчезла — пошла успокоить строптивую невестку свою. Чем-то все это кончится?..