Казалось, кругом — небо, и они не едут, а летят.
Тонкий, как иголка, свет одиноких звезд не достигал земли. Чем ниже опускался небосвод, к которому они подъезжали, тем меньше становилось звезд, они тонули во тьме горизонта.
Широкий простор густой тенью надвигался навстречу, будто подгоняемый кем-то. Удивительно, что пустыня походила на темный лес. Редкие кусты лохматого елгуна, который здесь зовут братом саксаула, проваливались за машиной. Раз — и нет, исчез. Черный, пахнущий пылью воздух впереди и сзади.
Но вон там, как искры костра, звезды не исчезают, они занимают все большую площадь, они, как стая, подлетевшая к земле, вот-вот сядут.
Это уже не звезды. Это лагерь трубоукладчиков газопровода, это колонна Анисимова, которая идет через дни и ночи, через жару и ветры, сваривая трубы, зарывая их в землю, оставляя за собой надежное русло для голубой реки газа…
Вчера Бардаш прочитал в газете, что Ферганский завод уже начал выпускать газовые плиты. Их потребуется очень много для азиатских городов. Рабочий корреспондент с завода жаловался, что какой-то ташкентский снабженец Вракин не прислал эмалированных деталей… Вракин, Вракин, что же ты обманываешь людей? Люди готовятся к встрече дорогого гостя — дешевого газа. А вспомнят ли они, зажигая газ над конфоркой, чтобы быстренько изжарить яичницу перед работой и вскипятить чай, что здесь вот, в аду пустыни, с пересыхающими ртами стояли люди и сваривали трубы? Хоть раз, да вспомнят! Ну, а если и нет — невелика беда. Ведь всего не упомнишь! Работать надо!
— Стоп, телега, — сказал Алишер и, облизав губы, сплюнул песок.
Огни обступили «газик» со всех сторон. Где-то играла гармонь, где-то пели, где-то смеялись, где-то стучали костями домино, а где-то плакал обиженный ребенок. Одним словом, как будто приехали на обжитой курорт, а не в пустыню.
Бардаш зашел в вагончик, и Анисимов, отложив книгу, закричал:
— Лена, смотри, кто приехал! Саша, Боря, смотрите! А ну, марш с колен! Салям алейкум!
Оба сына сидели у него на коленях, он читал им.
Лена поздоровалась, вытирая руки о фартук. Она стирала в тазу. Была она беленькая и румяная, как свежий калач из печки.
— Что прикажете, дичь или зайца? — спросила она сразу, смеясь глазами.
— Это она хвалится, какой я охотник! — не без гордости засмеялся Иван.
— Вот наше ружье! — Младший Борис, очень похожий на отца, показал на стенку.
Старший дал ему подзатыльник, чтобы не лез в разговор взрослых.
— Мама! — закричал Борька. — Чего он дерется?
Старший дал ему еще раз.
— Это за жалобу.
— Видал-миндал? — хохоча, спросил Иван. — Каждый день так. Воспитанные.
Скоро они сидели за столиком, над которым витали ароматы зайчатины.
— Значит, хватает времени и на охоту? — поинтересовался Бардаш. — Или зайцы сами на мушку лезут?
Анисимов вытер губы, закурил.
— Слыхала, Лена? Как он меня подначивает? Это значит, приехал нажимать. А мы и так жмем на все скорости. Аж трактора трещат. Быстрей не выйдет.
— Август впереди, самая жара… Как бы тише не вышло. А быстрее бы тоже хорошо.
Бардаш рассказал о том, как размахнулся Надиров, о новых подземных куполах вокруг Огненного мазара, заполненных газом. Была надежная основа для того, чтобы к осени обещать газ ташкентцам…
— Кстати, что это за Огненный мазар? — спросил Иван. — Я уж сам хотел к тебе ехать… Чтобы подвести трубы к газосборнику, нам придется разрыть эту самую святыню. Мешает, как прыщ. Помогай!
— Нет там даже пуговицы от святого. Все выдумки. Снесем мазар, проложим газопровод, убьем двух зайцев сразу, охотник.
— Смотри, чтобы это меня не задержало.
— Посмотрю.
— А кто же это придумал тут святое место? — опять засмеялся Иван.
— Есть такой… Халим-ишан.
Иван присвистнул, почесал за ухом.
— Халим-ишан? Смотри, Лена! Это нашей Оджизы отец. У нас ведь тут этот самый… парнишка, который убежал с вышки Шахаба…
— Хиёл? — спросил Бардаш. — Я знал, что он где-то на трассе, он Хазратовым письмо прислал, но где точно — не сообщил…
— И с ним девушка, Оджиза… Она слепая… Дочка Халима-ишана, — объяснил Анисимов.
— Та-ак… — протянул Бардаш.
История эта начала ему чем-то нравиться, хотя усложняла и жизнь Хиёла и отношения с ишаном. Но все же не попал под влияние «духовного наставника» в тяжелую минуту, а даже вырвал из мрачного плена девушку. На это требовалась воля и смелость. Характер!
— А где он?
— У Сережи Курашевича был помощником, стал сменщиком. Уж больше месяца… Безропотный парень…