Остановив своих конников на ночлег на ямском станке Улах-Ан, Строд с помощью переводчика, своего комиссара, стал расспрашивать местных жителей, не появлялись ли поблизости бандиты.
Оказалось, только позавчера через станок прошел небольшой отряд — человек тридцать. Судя по всему, банда двигалась в Октем. Рассказывали также, что бандиты появляются изредка в Техтюре и Хахсыте.
Поутру, выслав вперед усиленную разведку, эскадрон двинулся дальше, в Техтюр. После непродолжительной передышки, получив из Табаги донесение, что дорога открыта, эскадрон совершил новый бросок.
Ог Табаги до Якутска всего тридцать верст. И здесь красноармейская разведка не обнаружила присутствия врага. К вечеру красные кавалеристы были в Якутске.
Город ликовал. Строда якутяне знали хорошо, среди горожан у него было много друзей. По обочинам улиц, по которым проезжал эскадрон, стояли толпы. Все горожане пошли потом на площадь, где был проведен митинг. Населению объявили: завтра или послезавтра в город прибывает Второй северный отряд, а с ним и главнокомандующий всеми вооруженными силами Якутии Нестор Александрович Каландарашвили.
В ответ на слова Слепцова, сообщившего об этом, над площадью раздались крики «ура».
Ямщицкий станок Техтюр. Здесь, как и везде по Лене, живут потомки «государевых ямщиков». Места тут пойменные, плодородные и привольные, не то что верхние станки, где совсем нет пойменных лугов. Отсюда до Якутска рукой подать. Перевалишь через Мыран и попадешь на Табагинский станок. А зимой нет нужды переваливать через Мыран — езжай по льду узкой Табагинской протоки, и она выведет тебя к долине Туймада. В этой долине и раскинулся Якутск.
В нынешнем году тревожно в этих местах, совсем распоясались «братья». Дня три назад попросили у содержателя Техтюрского станка три лошади, якобы затем, чтобы съездить на тот берег реки, и не вернули. А кому пожалуешься?
Едва эскадрон Строда отбыл со станка, во двор въехал путник. Хозяин, глядя в окно, подумал, что это ямская упряжка. Пригляделся, а это — Федорка Яковлев. Видно, куда-то торопится, лошадь взмыленная.
— Красные проехали? — поздоровавшись, спросил он, едва войдя в дом.
— Только что попили чай и уехали, — ответил содержатель станка. — Я боялся, что заберут лошадей. Нет, пронесло, слава богу.
— Говорил, когда остальные поедут?
— Не слышал такого разговора. А что, еще едут? — В голосе хозяина Федорка уловил тревогу.
— Да уйма!.. Прячь подальше своих лошадей, иначе отберут. Будет тебе тогда гоньба на своих двоих! Хи-хи!..
Почтарь побледнел:
— Но ведь я гоняю только почту. И в документе у меня так написано. Они не имеют права!
— Написано — не написано, но я предупреждаю тебя как своего человека. — И вислогубый заторопился к выходу.
— А ты далеко сам-то едешь? — спросил содержатель станка. — Недавно ты, кажется, ехал в Покровск. Чего вернулся?
— Как узнал, что навстречу идут красные, дай бог ноги… И тебе не советую с ними встречаться.
— Может, чаю попьешь?
Федорка отказался от обеда, вскочил на сани и по плохо укатанной дороге погнал лошадь в Хаптагай, в котором находился штаб повстанцев.
…— А, поручик, — приветливо встретил его командующий. — Докладывай, братец, докладывай.
Вислогубый Федорка торопливо стал докладывать, что сегодня утром через Техтюр прошло сто человек красных. В направлении к Якутску. Остальные — их намного больше — во главе с самым главным командиром находятся в Покровске. Завтра утром тронутся в Якутск.
— Да вы клад, поручик! — перейдя на «вы», воскликнул Коробейников. — Благодарю вас! Получите награду!
Федорка расплылся в глупой улыбке, лицо его побагровело, как всегда, когда его хвалили.
— Подкрепитесь, поручик, и возвращайтесь обратно. С красных нельзя спускать глаз.
— А я там оставил своего человека, — зашлепал губами Федорка. — Он следит.
— Своего человека? Кого?
— Ваську Барсукова. Его послал господин Толстоухов. На него вполне можно положиться. На Ваську.
Коробейников налил стакан водки.
— Тяни, поручик. Заслужил.
Федорка выпил.
— Господин командующий, я присмотрел подходящее место для засады, — похвалился вислогубый. — Между Техтюром и Табагой. Хотите — покажу.
— Покажите! Немедленно! — вскинулся Коробейников и позвал начальника штаба — Брат Филиппов!