Сорвал чиновник с нее сорочку и обомлел. Стоит перед ним сама Екатерина Вторая в чем мать рядила! Стан стройный, тело белое, лебединая грудь колыхается. Стоит и аж притопывает.
«Раздевайтесь, князь? Скорее…» — шепчет одними губами.
Переждав, пока Каландарашвили перестал смеяться, старожил продолжал:
— А утром, лежа в кровати под балдахином, они вдвоем сочинили указ. Я его почти наизусть помню: «И помещики, и монастыри, во владении коих имеются крепостные крестьяне, не смеют препятствовать переселяться на реку Лену для исполнения государевой службы. Все переселенцы на тамошние земли от крепостной зависимости освобождаются. Кроме прочего, сии крестьяне безвозмездно получают по четыре лошади, по две коровы, по тридцать пудов зерна, сохи да косы. А кроме сего, государевым ямщикам и летом и зимой положить ежемесячное жалованье по пять рублей серебром».
И вот потянулись крепостные крестьяне на край света, в морозные, вьюжные края! От гнета и притеснения подальше.
— Вы вот русские. И по-якутски говорите запросто. Неужели это так просто, научиться по-якутски? — спросил Каландарашвили.
— Мы ведь живем здесь с деда-прадеда. И все время среди якутов. И вокруг нас — якуты. И в Хахсыте, и в Октеме, и в Улах-Ане — везде. И живем мы с ними душа в душу, как с родными, делим и радость и горе. Они по-русски умеют, а мы — по-якутски.
— А морозы здесь почему такие трескучие? — Бородатый командир улыбнулся в предвкушении какой-нибудь занятной легенды.
— A-а, это неспроста, — оживился старожил. — Рассказывают старики, будто обитает тут у нас Бык Холода. Все люди и звери выдыхают теплый воздух, а этот Бык дохнет — мороз!
— Расскажите о Быке, — попросил Каландарашвили.
— Что ж, можно. Давным-давно в отдаленный край, в котором мы живем, первым переселилось якутское племя. Было это летом, все вокруг сверкало, благоухало, зеленело. Промелькнуло лето незаметно. Наступила зима — лютая, морозная. Якуты, не привыкшие к суровому северу, попали в беду страшную, неожиданную. Погибали люди, падал скот.
«Откуда такая напасть? Кто послал на нашу голову такой мороз?», — спрашивали друг у друга якуты.
Нашлась одна древняя старуха, которая давно слышала, что есть на свете и пурга, и мороз. Еще в старину поведали мудрые старцы: «Далеко-далеко, у самого Ледяного моря, вертится огромная ось. А на той оси — большой-пребольшой Бык, дух Ледяного моря. Бык-то своим дыханием и напускает на землю такой мороз да холод, хочет прогнать людей в теплые края».
«Давайте, соберемся всем племенем и свернем Быку голову!» — захорохорилась молодежь, как будто речь шла о простой скотине.
«Что вы?! Опомнитесь! — воскликнула та самая старуха. — Он вас в сосульку превратит! Когда Бык дышит, посапывая, с середины Ледяного моря рвет и кружит страшная пурга, все вокруг заволакивается туманом, птицы замерзают на лету. А когда Бык начинает резвиться, мотать головой с длинными-предлинными рогами, льды Ледяного моря приходят в движение — сталкиваются, трещат и ломаются, словно ледоход весенний бушует».
Голос старожила убаюкивал Каландарашвили. У него слипались глаза. Но ложиться ему не хотелось, знал — стоит лечь и сон уйдет. Давнишняя привычка не спать по ночам. Командующий с трудом улавливал смысл рассказа.
Старожил не жалел красок, расписывал отважного силача Юкабиля, вызвавшегося спасти якутов от Быка Холода, злого духа моря Ледяного. По виду человек он обыкновенный, роста среднего, только мускулистый да кулаки у него пудовые.
Из бревен, выброшенных прибоем, соорудил Юкабиль плот и поплыл в открытое море.
Бык Холода был взбешен неслыханной дерзостью человека. Он свирепо подпрыгнул, замотал рогатой головой и засопел. Поднялась пурга, все вокруг заволокло густым туманом, солнце и луна в испуге попрятались. От мороза потрескались камни и льды. Но ничего не могло остановить Юкабиля. Выждав, когда человек подойдет поближе, Бык Холода бросился на него, чтобы проткнуть рогами. Юкабиль выхватил меч и принял бой. Ледяное море закачалось, лед затрещал, покрылся торосами, туман еще больше сгустился. Юкабиль не видел Быка Холода, махал своим мечом влево, вправо, вперед, назад и ни разу даже не задел чудовище. Бык Холода ловко увертывался от ударов, превращаясь то в туман, то в пургу, яростно наскакивал на Юкабиля, норовя поддеть силача рогами.
Так проходили в жестокой схватке дни, недели. Всю зиму продолжался страшный бой, и ни разу удар меча не пришелся по быку. И только к весне, когда дни начали прибывать и Бык Холода предстал перед человеком в своем истинном обличье, Юкабиль отсек ему один рог. И сразу потеплело на земле.