Майя села на камень. Ее примеру последовали остальные… Внизу стлался серый туман. Тучи нависали над торговой. Кругом ни травники, ни кустика.
— Милая наша бабушка Лена, — с болью в голосе сказала Майя, — вернемся ли мы к твоим берегам? Походим ли мы по лугам, напоенным твоей водой?
Стараясь утешить жену, Федор бодро ответил:
— Будем живы-здоровы, конечно, вернемся…
Вдруг позади раздался звучный топот лошадиных копыт. Вскоре показались два всадника в казачьих мундирах. Держа винтовки поперед седла они галопом подъехали к путникам.
Осадив коней, казаки спешились. Один из них, щелкнув затвором винтовки, крикнул:
— Не шевелиться! Стрелять буду!
Майя тихо вскрикнула и закрыла глава. Семенчик громко заплакал. Один из попутчиков вскочил на ноги и хотел бежать. Его удержал товарищ, схватив за полу.
Казаки, видя, что перед ними безоружные, подошли поближе, держа коней за поводья. Тот, кто угрожал стрелять, спросил по-якутски:
— Якуты?
— Как видите, — спокойно ответил Федор.
— Далеко идете?
— В тайгу, на прииски.
— Спирт есть? — сделав страшное лицо, спросил казак.
— Спирта нет.
— А если найдем? — Казак начал ощупывать ношу.
Не найдя спирта, казаки присели радом с путниками и закурили.
— Что вы делаете с теми, у которых находите спирт? — спросил Федор.
— Сажаем в кутузку. — Казак ухмыльнулся, показав ровный рад белых зубов.
— Разве нельзя пить спурт?
— Пить можно, продавать нельзя.
— Почему?
Лицо казака стало строгим:
— Царская монополия… Только казенные лавки имеют право торговать водкой. Продажа спирта частными лицами запрещена.
Вдруг казаки вскочили и стали прислушиваться. На дороге послышался конский топот — он нарастал, приближался. Федор встал и увидел всадников — их было много, двенадцать человек.
— Остановись, — скомандовали казаки, наставив винтовки.
Уставшие лошади остановились. Всадники, мирно переговариваясь, охотно давали себя обыскивать — видно, привыкли. Это были подрядчики богатого купца Тихонова, проживающего в таежной глухомани. Они везли из Мачи муку для лесорубов.
Федор и Майя с попутчиками присоединились к подрядчикам — они ехали до прииска Светлого Дальней тайги. Всадники приняли на лошадей ноши пеших и Семенчика.
На шестой день караван добрался до деревни Спасская, раскинувшейся в низине возле речки Хомолхо. С трех сторон деревня зажата высокими горами, в ней мрачно и сыро, как в погребе. На тесовых крышах растут грибы, пахнет плесенью и гнилым деревом.
Жили тут золотоискатели, жили бедно и трудно. За заработанные гроши покупали себе продукты у местного лавочника еврея Хаима. У него можно было купить и одежду с чужого плеча, доставшуюся лавочнику по случаю за бесценок.
Путники решили переночевать в Спасском и немного передохнуть — благо в зимовье оказались свободные места.
Федор зашел в лавку, чтобы запастись едой на дорогу. Двое покупателей переругивались с Хаимом, брезгливо переворачивали дурно пахнущий кусок говядины. Стены лавки сотрясались от крепких ругательств.
— Ты какое мясо продаешь, мошенник? Да в нем уже черви завелись! Что же ты, скотина безрогая, делаешь? Тебя бы этой тухлятиной накормить!..
Бородатый Хаим смиренно сложил на груди большие красные руки мясника и голосом, полным благородной обиды и недоумения, говорил:
— Это плохое мясо? Говоришь, это мясо плохое? Где же ты найдешь лучшее мясо? Лучше не найдешь, клянусь. Это оно только с виду такое. А ты помой его, тогда увидишь. Отличное мясо, уверяю тебя!..
В это время в лавку вошла раздобревшая, нарядно одетая женщина с большими навыкате глазами.
— Хаим, — певуче сказала она, — сколько раз тебе говорить, чтобы ты свое мясо держал во дворе? Нашей Розочке сделалось дурно, ее рвет!..
Хаим сделал жест рукой, словно хотел предотвратить землетрясение, зашевелил бородой, показывая глазами на покупателей.
Жена, зажав рукой нос, еще громче закричала:
— Хаим, убери, тебе говорят, вонючее мясо, если ты не желаешь нашей смерти!..
— Сейчас, курочка моя, сейчас. — В голосе Хаима был мед и звон колокольцев. — Но имей в виду, мясо здесь ни при чем. Это от клозета несет…
В лавке захохотали.
Хаим столкнул с прилавка в бочку мясо, покрытое противной слизью, и выставил бочку из лавки.