— Понятно, — кивнула девушка, затем спросила: — Они тебя защищают?
Он немного помолчал.
— Да, можно сказать и так.
— А куда вы направляетесь?
— Сегодня ночью поедем на восток. Нас ждут люди.
Девушка какое-то время молчала. Гидеон порадовался, что она больше не задает вопросов о направлении или людях, которых он упомянул.
— Это безопасно?
— Со мной все будет в порядке, обещаю, — ответил Гидеон, избегая ответа на вопрос.
— Вот наш дом, Гидеон, — показал Гверис. — Вот тут мы и живем.
Гидеон увидел небольшой, чистенький домик, в окне горел свет, из трубы валил дым. Дом окружал небольшой сад, и Гидеон уловил запах лаванды.
— Это такой приятный запах… Любимый у моей мамы, — сказала Ийсеуль, заметив, как молодой человек принюхивается.
— И дом у вас красивый. Он кажется гостеприимным местом, где идет радостная и счастливая жизнь. Наверное, в нем хорошо жить, — сказал Гидеон, опуская мальчика на землю.
— Да, — признала она. — Иди в дом, Гверис. Я хочу поговорить с Гидеоном.
— Значит, ты собираешься его поцеловать? — спросил мальчик с улыбкой.
— О-о, я надеюсь на это, — ответил Гидеон до того, как Ийсеуль успела открыть рот. — А ты меня обними покрепче, до следующей встречи. — Мальчик так и сделал. — Теперь позаботься о других сестрах. Ты же второй мужчина в доме, а когда нет папы, то главный.
Гверис кивнул с серьезным видом:
— Возвращайся поскорее. Спасибо за представление.
И он исчез, забежав за угол дома.
Парень с девушкой посмотрели друг на друга в темноте. В окнах некоторых домов горели свечи, и давали тусклое освещение. Однако Гидеон обладал прекрасным зрением и видел, как в ее глазах блестят слезы, которые девушка пыталась скрыть. Ийсеуль явно намеревалась не дать им пролиться.
— Я подумала, что раз мой отец вернулся и все поправляются, я могу…
— Не надо, — сказал Гидеон и нежно приложил пальцы к ее губам. — Пожалуйста, Ийсеуль. Ты не можешь поехать со мной.
— Почему?
Этот вопрос отдался болью в сердце. На самом деле — почему? Он больше всего на свете сейчас хотел быть с ней, но помнил грустный голос отца, который звучал у него в голове. Гидеон представил мать, раненую и лежащую на пустынной дороге.
— Потому что теперь я иду по опасному пути.
— Ты можешь мне об этом рассказать?
— Нет, — покачал головой он.
— Это связано с камнем? — Ийсеуль быстро соображала.
— В некотором роде, — ответил Гидеон, надеясь, что этого для нее окажется достаточно.
Она медленно кивнула и прикусила губу, затем заставила себя заговорить веселым голосом, стараясь скрыть истинные чувства.
— Я была очень рада снова увидеть тебя. Гверис будет говорить об этом много дней.
— А ты? — спросил он, сожалея, что это сделал.
— Я? — переспросила она, теперь глядя ему прямо в глаза. — Я буду сожалеть о том, что ты приезжал, потому что прощаться с тобой так тяжело… гораздо тяжелее, чем раньше.
— Я вернусь, Ийсеуль.
— Ты говорил это в прошлый раз, — грустно произнесла она.
— И я сдержал обещание.
— Да, но тебе было за чем возвращаться… У меня оставался твой ценный камень. Теперь у тебя нет причин снова сюда приезжать. Ты ничего не оставляешь здесь.
Молодой человек отбросил сомнения, воспользовался возможностью и притянул девушку к себе.
— Нет, оставляю. На этот раз я оставляю что-то гораздо более ценное.
Она не стала сопротивляться.
— И что это?
Гидеон склонился вперед и зашептал ей в ухо.
— Мое сердце. Я отдаю его тебе на хранение. Мне нужно, чтобы ты очень бережно хранила его, потому что оно очень хрупкое.
Теперь у нее из глаз полились слезы. Их было немного, и плакала она не громко. Капли неслышно катились у нее по щекам, а Гидеон целовал их.
— Я вернусь за своим сердцем и его владелицей, — мягко произнес он.
Ийсеуль взяла себя в руки.
— Ты правда это имеешь в виду? Я не смогу в это верить в твое отсутствие, если не поверю прямо сейчас. — В ее голосе послышалось отчаяние.
— Я говорю правду. Я люблю тебя, Ийсеуль. Я вернусь к тебе, как только смогу.
Времени было мало. Гидеон знал, что Темезиус и Фиггис могут появиться в любую минуту. Он повел девушку за дом, где было темно, и целовал ее долго и глубоко. Она отвечала, стоя на цыпочках и обвив руками его шею. Она вся отдалась этому поцелую, отключилась от действительности, а потом юноша и девушка вдруг услышали вежливое покашливание. Конечно, Гидеон уже давно услышал их приближение, но Ийсеуль, похоже, удивилась и быстро отодвинулась от него в смущении.
— Еще минуту, — тихо сказал Гидеон.
— Мы пока поедем, — также тихо ответил Фиггис и добавил мысленно: «Побыстрее догоняй нас, парень. И помни, что я говорил тебе об обещаниях».
Это явно звучало, как предупреждение. Повозка быстро скрылась из виду.
— Я должен уходить, — сказал Гидеон, нежно целуя ее лицо и стирая последние слезы. — Делай свечи, будь счастлива с семьей и вспоминай меня добрым словом. Когда я вернусь в следующий раз, то обязательно задам твоему отцу один вопрос.
Она удивленно вскрикнула.
— Ты говоришь правду?
— Я не шучу. Я обещаю.
— Тогда уезжай по своим странным делам и побыстрее возвращайся ко мне.
Она оттолкнула его, и Гидеон пошел прочь, но вернулся для еще одного поцелуя.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала Ийсеуль. — Береги себя. Я буду хранить твое сердце.
Он в последний раз обнял девушку и с неохотой высвободился из ее объятий, затем быстро ушел в темноту, догоняя друзей.
«Не давай девушке никаких обещаний». Он попытался игнорировать наставление, но тщательно выбранные Фиггисом слова снова и снова звучали у него в сознании. Он послушался толкового совета? Нет. Гидеон его проигнорировал и сказал о любви и женитьбе красивой девушке, которая верила, что он сдержит обещание. А он сдержит? А сможет его сдержать?
Гидеон покачал головой, чтобы отделаться от сомнений. Да, он сдержит слово. И с этим твердым обещанием себе самому он побежал, чтобы догнать своих Паладинов и направиться навстречу судьбе, какой бы она ни была.
Кайрус резко проснулся и сел. Он был слегка озадачен, но только на одно мгновение. Старые привычки долго умирают. Солдат мгновенно взял себя в руки, резко выпрыгнул из кровати, и в мгновение ока был на ногах и готов к свершениям. Он оказался обнаженным. Кайрус повернулся и обнаружил, что Хела уже одета.
— Ты всегда так встаешь? — спросила она с невинным видом.
Кайрус откашлялся.
— На самом деле, нет. Я оставляю этот способ для встреч с дамами.
Она улыбнулась шутке.
— Прошлая ночь была прекрасна, Кайрус. Действительно прекрасна. Но мне не требуется ее обсуждать, — она хотела успокоить его, имея в виду, что он ничем ей не обязан.
— Я рад это слышать, — у него на лице появилось хитрое выражение. Кайрусу стало весело. — Ведь если мы начнем обсуждать все те интригующие вещи, которые мы проделали вчера, то разговор за завтраком с Сэйрел и Рубином получится уж слишком пикантным. Как считаешь?
— Кстати, нам нужно поспешить, — сказала она. — Пора с ними встретиться. Двое молодых людей с горячей кровью, в одной комнате, ночью… Может случиться все что угодно.
Кайрус почти оделся.
— На самом деле это может случиться и с двумя старыми людьми с горячей кровью!
Они обменялись улыбкой близких людей.
— Давай пообещаем, что прошлая ночь не принесет никаких осложнений никому из нас, — предложила она.
Ей было больно говорить эти слова, но Хела знала, что этого мужчину следует полностью освободить от обязательств. Только так можно его завоевать.
— Согласен, — сказал он, не глядя на нее.
Кайрус отправил мысленный зов и выяснил, что Рубин с Сэйрел уже покинули «Розу и шипы» и сейчас жуют горячие булочки с беконом в одной из таверн Илдагарта.
«Лучше поторопись, Кайрус. У нас нет денег, чтобы оплатить завтрак. И вообще, почему ты так поздно?»