— Да, отец, но твой брат остался при своем мнении, — усмехнувшись своим мыслям, девушка продолжила, — И я его понимаю, ему без разницы кто победит, он свое всегда получает.
— Вот меня иногда бесит, что ты такая умная. — гневно пролепетал собеседник.
— Так родилась из твоей головы. — с ехидством проговорила девушка.
***
Герцогство Астэйн.
Вот уже три часа Алексей стоял около таверны «Дикий Гусь», где клиенты пользовались услугами его матери. Он ждал ту мразь, что убила его мать и стала виновной в смерти брата с сестрой. Убийцу никто не наказал, если не считать наказанием пару золотых за уборку комнаты и работу слуг по выносу тела за городские стены. Клиент был постоянным, владелец таверны знал, что он вернется и оплатит ущерб, а сдавать его страже смысла не видел, потому что это грозило не только потерей постоянного клиента, к этому относилась и некоторая прибыль.
Вот из дверей «Дикого Гуся» вышел, покачиваясь, долгожданный убийца, он побрел в сторону квартала кожевников. Алексей незаметно проследовал за ним. Петляя по улицам, ублюдок наконец-то остановился около одного из больших сараев. Запах квартала кожевников здесь был особенно мерзок. Видно, что в этом сарае вымачивали кожу. Убийца несколько минут копошился над большим амбарным замком, видно, никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Алексей, оглядевшись по сторонам и не обнаружив никого, притаился, дождавшись, когда убийца откроет ворота в сарай, быстро подбежал к нему и со всей силы сначала ударил дубинкой по почкам, от чего мужчина со стоном рухнул на землю, следом ударил по голове… Мужик потерял сознание. Мальчик с трудом затащил за руку мужика в сарай, после чего закрыл ворота на засов.
В сарае был просто удушающий запах мочи, которой убирали остатки жира и шерсти со шкур, часть из них была обмазана собачьим навозом для размягчения. Сам сарай был довольно-таки большим, в нем стояло четыре огромных чана из дубовых досок, скреплённых широкими металлическими ободами. У стен стояли деревянные столы с ножами, молотками и другими инструментами для работы с кожей. Оглядевшись, Алексей увидел пару веревок, подтащил бессознательного мужика к двум центральным столбам сарая, стоявшим в двух метрах друг от друга, которые поддерживали крышу сарая. Обхватил руками убийцы один из столбов, привязал их, затем обхватил ноги, привязав их к другому столбу. Набрал в деревянный ковш мочи из чана, где замачивалась кожа, плеснул ее на лицо мужчине. Ублюдок со стоном продрал глаза и сразу же закрыл их, так как концентрированная моча попав в глаза, начала жечь.
— Эй, отвяжите меня немедленно! — закричал мужчина, правда, голос был не столь угрожающий, сколь испуганный, — Я поставляю кожу в церковь Единого, меня будут искать, а если со мной что-то случится, то вы точно пожалеете.
— Месяц назад ты зарезал женщину в «Диком гусе», помнишь, мразь, — Алексей смотрел, как извивается мужик, пытаясь вытащить руки из веревки.
Мужик замер, прислушиваясь к голосу Алексея, потом еще раз открыл глаза, успев только подтвердить свои мысли, что его держит ребенок.
— Так эта шлюха была твоя мамочка? Она плохо справлялась со своей работой, пришлось ее наказать, — в голосе мрази появились уверенные нотки, мужик решил, что если надавить на ребенка, то тот испугается и просто убежит, а с утра его уже освободят работники, — Мелкий ублюдок, тебе стоит развязать меня, если не хочешь, чтобы тебя тоже наказали.
Алексей подобрал с пола кусок какой-то мешковины и резким движением всунул ее в рот убийцы матери, после чего протер глаза мужика, чтобы тот мог их открыть, а сам начал при помощи ножа для кожи, лежавшего на полке с другими инструментами, строгать тонкие щепки из дубины, которой ранее огрел лежавшего. Мразь пока не поняла, что происходит, но почувствовала угрозу от сосредоточенного над странным занятием мальчика. Он пытался что-то сказать, возможно выкрикнуть новые угрозы, но кляп позволял только мычать. Нарезав двадцать тонких и острых щепок, Алексей откинул дубинку, приблизился к рукам связанного.
— Да, это была моя мама, а еще из того, что у нас никого кроме нее не было, умер мой братик и сестричка, — тихо прошептал на ухо ублюдку мальчик, голос при этом был каким-то отстранённым, — И я уверен, что ты пожалеешь сегодня о содеянном.
Алексей схватил указательный палец правой руки мужчины и резко всунул по ноготь острую щепку, даже через кляп был слышен вой от сильной боли, что пронзила мужчину, глаза сильно расширились, и появились слезы. Мальчик не стал долго ждать и всунул под второй ноготь очередную щепку, после чего, мужик попытался сжать руку в кулак, чтобы не позволить дальше себя мучать, но от этого сделал себе только хуже, боль в очередной раз прострелила сознание мужчины. Как только неприятные ощущения чуть стали утихать, нет, они не прошли, просто чуть стали менее острыми, Алексей ввел под следующий ноготь щепку. Мужик выл без остановки. Мальчик опять наклонился к уху ублюдка, тихо прошептав:
— Впереди у нас долгая ночь, и ты не раз будешь мечтать, о том, чтобы я тебя прибил, мразь.
Мужик начал что-то пытаться говорить, мальчик задумался ненадолго и решил вытащить кляп.
— Прошу, прошу! — мужик захлебывался из-за слез, — Не надо, я дам тебе денег, у меня есть сто золотых.
Алексей посмотрел на мужчину с презрением, и уже хотел обратно вставить кляп.
— Тысяча, тысяча золотых спрятана у меня дома, — быстро говорил убийца, видя недоверие в глазах мальчика, ведь тысяча это очень огромные деньги, мать за ночь работы получала пять серебряных, и их хватало на пару дней, а в золотом их сто, — Я собирался открыть еще одну мастерскую в столице Рэсцелы, там дорого стоит место под мастерскую и право на ее открытие. Мы сходим с тобой ко мне домой, и я отдам их тебе.
На лице Алексея появилась презрительная усмешка и новая волна недоверия.— Я расскажу, где они лежат, ты сам сможешь их взять, — опять быстро пролепетал мужик.
— Говори. — холодно произнес мальчик.
— Ты же обещаешь отпустить меня? — начал было мужик, но увидев, как мальчик потянулся к еще одной щепке, осекся и начал рассказывать, где он спрятал деньги. Уточнив все детали, Алексей вновь впихнул кляп в рот мужика, после чего очередная щепка воткнулась под ноготь ублюдка. Дикий вой, приглушенный кляпом, снова раздался, а в глазах ублюдка, кроме страха, появилась какая-то обида.