— Зайка, Андрей ушёл из дома. Собрал вещи, когда мы с Алёшей в парк гулять ходили, и исчез. Он что-нибудь тебе говорил?
— Сказал, что ему нужен перерыв, а я согласилась. Но знаешь, что ни делается-то к лучшему.
— Мне кажется, ты что-то недоговариваешь.
— Мам, всё отлично. Просто немного устала.
— Ну-ну.
— Не беспокойся, всё хорошо. Пожалуйста, поцелуй Алёшку за меня. Люблю вас.– нажав на кнопку отбоя, устало откинулась на спинку кровати.
Последние минуты разговора были очень тяжёлыми. Как же сказать правду. Это убьёт её мать. После смерти отца три года назад, она для матери самый близкий человек. Конечно, Мара не единственный ребёнок в семье. Есть ещё два старших брата. Но за неё всегда и все беспокоились. Росла, оберегаимая от всех зол и бед. Теперь попала в такую ситуацию. Потихоньку мысли свернули в сторону не столь далёких событий. Которые перевернули её жизнь вверх дном.
Звонок смартфона вывел её из раздумий. На экране мигал незнакомый номер. Кто звонит, не было никаких сомнений. Взамен её разбитого Виктор купил новый заодно и сменив сим-карту.
Глубоко вдохнув и выдохнув, приняла звонок.
— Да.
— Доброе утро, Персик.
— Уже почти вечер.– говорить как можно более безразлично стоило ей немалых усилий.
— Неважно. Звоню, чтобы предупредить. Сегодня вечером нас посетят несколько моих хороших знакомых.
Пауза в его речи, как бы давала ей додумать самой, что от неё хотят.
— И я их главное развлечение. – ком в горле мешал говорить.
— Нет, сладкая, ты только моё развлечение на сегодня.– и столько мёда в словах, что от сладости девушку могло бы стошнить.– У тебя сегодня другая роль. Тебе интересно какая?
Издевается. Это то, что больше всего он любит. Душевная или физическая боль, её имел право приносить только он, или по его указу.
— Вся в нетерпении.– от избытка чувств голос охрип. У неё появилось стойкое желание бросить телефон о стену.
— Ты сегодня домашний питомец. Моя маленькая ручная лисичка.
— Не удивил.
— Я знал, тебе понравится. Будь готова к семи вечера. За тобой зайдёт Вика. Хочу видеть на тебе ушки, хвостик и милый костюмчик.
Не прощаясь, бросил трубку. Несколько секунд просто смотрела на экран, а после со злостью кипящей внутри, грохнула телефоном об стену. Ничего купить новый. К сожалению, легче не стало.
Что он там сказал, лисичка. Ну да кем она могла бы ещё быть, кроме безвольного животного. Больше всего бесило то, что отправляет за ней эту тварь стервозную.
Виктория, личный секретарь. В итоге оказалась добровольной подстилкой, а теперь ещё и её надзирателем. Вика любит своего хозяина с маниакальной страстью и ненавидела игрушку также сильно. Спасал запрет от Виктора, ни при каких обстоятельствах не трогать и пальцем Мару. Это могло сильно огорчило её любимого. А такого допустить она не могла.
Мара сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь мыслями, по двадцатому кругу вертящихся в голове. Скоро ему всё надоест, и он её отпустит. Тогда Мора заберёт маму с сыном и уедет как можно дальше. И там постарается забыть весь тот ужас, что происходит с ней сейчас.
Взгляд упал за окно. Солнце клонилось к горизонту. Узнать который час на смартфоне она уже не сможет. Раздражение, которое затихло, вновь закипело в груди. Это он во всём виноват. Во всех её бедах. Но подсознание неумолимо говорила, что виновна во всём лишь она. Злость не помогала узнать сколько времени. Хорошо, что вспомнила об очень удобной части интерьера. На туалетном столике, вмести с разной мелочью по уходу за телом и лицом, стояли миниатюрные механические часы. Циферблат показывал пять пятьдесят вечера. Осталось чуть больше часа.
Как бы ни хотелось, а идти придётся. И именно в том, в чём он приказал. Горестно вздохнув, побрела собираться на бал монстров.
За десять минут до назначенного времени в комнату вихрем влетел конвоир.
— Я смотрю, ты уже готова.
— А я смотрю, тебя не учили стучаться, прежде чем войти, Виктория.
Красивое лицо секретаря, скривилась как от кислые конфетки. Чёрные и гладкие как шёлк волосы струились по спине до самых ягодиц. Карие чуть раскосые глаза обрамляли пушистые ресницы. Большой чувственный рот, узкий носик и нежная белая кожа, гармонично считалась в её внешности. Слегка больше, чем нужно худое тело, небольшая упругая грудь и маленькая попка. Одета в чёрное кожаное бельё. И так выше Мары на голову плюс к этому шпилька. Такая же красива, как и ядовита.
— И что он в тебе только нашёл? Короткая, рябая, да ещё и толстая.
Её гадкие слова ни капли не задевали. Она могла только гавкать, кусаться было запрещено.
— Может, ему надоело трахать таких тощих, как ты.
Выходя из комнаты, плечом, оттолкнула её от дверного проёма.
— Ах ты колобок. - возмущённо вскрикнула Вика, ухватив Мару за плечо и разворачивая на себя.
— Руку убрала.
— А если не уберу то, что?
— Папик будет злиться и даст тебе пинок под твой тощий зад. Ну или всё же хочешь, чтобы я их сломала?
— Однажды ты ему надоешь, и тогда он выбросит тебя как ненужную вещь.– нехотя всё же руку убрала.
— Не подавись ядом, который
так и сочится из тебя. И к стати буду ждать с нетерпением этого момента. С превеликим удовольствием уступлю тебе своё место.- и выпрямившись, пошло впереди.
— Стерва.
Слова, прилетевшие в спину, вызывали лишь улыбку. Мара не боялась удара из-под тишка. Слишком сильно Виктория боялась хозяина, чтобы принести вред новой игрушке.
— От стервы слышу.
Так, с обменом любезностями подошли к дверям лифта. Там их уже ждал Виктор. Настроение, которое поднялось от соры с Викой, тут же опустилось ниже плинтуса. Примерно туда, где была её гордость. Он внимательным взглядом прошёлся по обеим. И удовлетворённо улыбнулся.
— Девочки, вы вовремя. Тори можешь идти.– слова были брошены, даже не смотря в её сторону.
Вновь некрасиво скривив губы, девушка, неспешно виляя бёдрами, вошла в лифт.
— Вик...
— Сладкая, не начинай. Мои решения окончательны и должны выполняться беспрекословно.
Иногда при взгляде на Мару, в нём просыпались садистские наклонности. Деньги помогали заполучить любую. Сделать из женщины послушный механизм подчиняющийся его воле. Но её хотелось заставить, сломать волю и наслаждаться каждой секундой своего творения. И чем больше он получал, тем сильнее просыпалась внутри жажда. Жажда насилия. С каждым днём становилось тяжелее её контролировать. Только вид её моральных терзаний успокаивал эту жажду на короткий период.
— Но…
— Марена. Мы с тобой пришли к компромиссу. Ты послушна и с твоими родными всё хорошо. Либо ты ведёшь себя плохо, и тогда они узнают правду и не только.– в голосе неприкрытая злость и раздражение. И от этого он звучит более хрипло и с рычащими нотками.– Был такой уговор?!
Последние слова вышли требовательно и грозно. Пальцы девушки похолодели, а лицо побледнело от тревоги. Взгляд сам собой опустился в пол.