После встречи с отцом, поняла, что и рай, и ад существуют. Бродить между ними не хочется. Сколько бы ни была грешна, лишать себя жизни не стану. Ада мне хватает и на земле.
От давящих раздумий меня отвлекли тёплые ладошки. Они прикрыли мир от моих глаз. Теперь я видела парк сквозь прорехи между маленькими пальчиками.
— Угадай кто?– наиграно грубым голосом проворчал детский голос над ухом.
В груди зажглось маленькое солнышко, наполняя теплом.
— Даже не знаю…– протянула я.– наверное, это мой начальник.
— Нет.
— Тогда это дедуля, сосед.
— Тоже, нет.– отозвались нетерпеливо.
— Ах, ну конечно! Это продавец мороженого, из ларька за углом!
— Ну нет же, мама!– возмутился мой малыш.– Ну ты совсем меня что ли не узнала?— запричитал Алёшка, отнимая ладони и становясь передо мной.
— Ах, это ты мой мальчик!– удивлённо воскликнула я, прижимая к себе ребёнка как можно крепче.
Губы коснулись пшеничных волос, тёплой щёчки, замёрзшего носика.
— Мама, пусти. На нас все смотрят.– постарался выкарабкаться из объятий Алёшка, уклоняя мордаху от поцелуев.
Выпустив сына из рук, поинтересовалась.
— А где папа?
— Догоняет. Я вперёд убежал.
Тут же повернула голову в указанную сторону. Походка Андрея была неодобрительно–торопливой. Хотя, когда он подошёл, дыхание оказалось довольно спокойным.
— Алексей, я просил не убегать!
— Но я соскучился по маме,– надул губки ребёнок, смотря на отца исподлобья.– а ты ходишь медленно.
Спор мог затянуться надолго, поэтому решила его пресечь в самом начале.
— Алёша, пойди и покорми уточек.– протянула полбуханки чёрного хлеба.– Только угощай всех поровну.
Отпускать малыша к озеру, не боялась. Берег от воды ограждал невысокий заборчик.
Дождавшись когда сын отойдёт, заговорила с бывшим мужем.
— Вы опоздали почти на час.
— Лёха мультики засмотрелся, поздно вышли.
— Это не оправдание. Как минимум ты должен был меня предупредить.
— Мар, может ты подумаешь, над моим предложением? Если будем снова жить вместе, нам не придётся делить Лёху. Дай мне второй шанс?
— Третий.
— Что третий?
— Ты просишь не второй шанс, третий.– мой голос звучал холодно и практически не выражая эмоций, когда внутри вся сгорала от возмущения.— Первых два ты упустил. Если дам третий буду дурой.
— Ну ягнёночек, не быть так жестока. Я изменился и многое переосмыслил.
Говоря эти слова, он сел рядом, беря мои ладони в свои. На секунду показалось, что вот-вот его взгляд пробьётся сквозь холод, но ни одна струна внутри не дрогнула. Решительно вынув ладони из рук, встала.
— Не смей меня больше называть этим глупым прозвищем. Из твоих уст оно звучит как оскорбление.– голос буквально дрожал от ярости, и поэтому старалась говорить так, чтобы меня ни слышал ребёнок.– Люди не меняются. Если повезёт меняется лишь внешняя оболочка. Но гнилая душа остаётся прежней. Ты думаешь, я не знаю, что ребёнок на все выходные остаётся с твоей матерью. Ты же только приводишь и отводишь его к ней. Так что о шансах и о ребёнке не может быть никакой речи. Ты недостоин всей той любви, которую, он тебе дарит. До сих пор разрешала тебе брать ребёнка, ради твоей матери. Она его искренне любит, в отличии от тебя. А сейчас мы уходим.
— Ты изменилась.– ошеломлённо выдохнул бывший, даже не отрицая сказанное мной.
— Конечно, изменилась. Перестала быть твоей овцой.
Глубоко выдохнув и натянув улыбку, я развернулась.
— Алёша, ты покормил уточек? Если да, то прощайся с папой и едим домой.
Выбросив остатки хлеба в воду и отряхнув ручки, сын подбежал к задумчивому Андрею и чмокнул на прощание. Взяв за руку ребёнка отправилась к дальней трамвайной остановке. Дорога к ней шла через весь парк. По пути пришла мысль о единственном минус ухода Андрея из семьи, это отсутствие семейного автомобиля. В остальном были лишь плюсы.
Ребёнок радовался осени. Резво скача по дорожкам парка, перебегая к ним по опавшим листьям на газоне. В моей же голове звенела искусственная пустота. Даже злость от разговора с Андреем я постаралась затушить. Однако её остатки, как змея ворочались в душе. Я не могла позволить мыслям и чувствам взять над собою верх, потому как любая из слабостей вила к воспоминаниям. А их я себе запретила. Хватит с меня моральных страданий. Я выбросила прошлое из жизни как страшный сон.
Дорога домой заняла довольно долго. Вечерние пробки имели наглость быть и в выходной день. Город гудел перегретыми моторами и сигнальными гудками авто. Каждый из участников пробки желал поскорее попасть домой. Осенние сумерки плавно опустились на город, и в окнах трамвая отражались горящие окна домов и яркие рекламные вывески.
У дверей подъезда нас встретила мама.
— Марочка, вы почему так долго?
— Аварии на дорогах. Машины двигались со скоростью улиток.
Обрывая последующие вопросы и причитания, попросила забрать Алёшку домой. Мне на сегодня предстояло ещё одно дело. Дождавшись, когда родные скроются в подъезде, устроилась на лавку у порога. Номер набрала по памяти. За последние дни выучила его, набирая и стирая, не решаясь позвонить.
— Ало, Владислав Ефремович?
— Да, я вас слушаю.– раздалось на другом конце.
— Это Мара. Девушка из строительной фирмы. Помните, вы говорили, что в случай чего, я могу обращаться к вам?
— Рад вас слышать. Подъезжайте завтра в офис, там и поговорим, чем, я смогу вам помочь. Адрес скину по СМС.
— Спасибо. Спокойной ночи.
— И вам того же.
Звонок тут же отключился, а я уставилась в землю под ногами.
Борзов Владислав Ефремович. Полгода назад помогла ему попасть к нашему начальству без записи. Познакомились в кафетерии фирмы. Он забыл кошелёк в машине и не мог оплатить заказ. Мне стало жаль мужчину, вот и заплатила вместо него. Мы разговорились. В итоге совершила ещё один добрый поступок. В тот день получила не только нагоняй от начальника, но и визитную карту от Борзова, с обещанием помощи в случае необходимости.
Про визитку я практически забыла. На свет божий её достала два дня назад, когда попытки найти новую работу закончились провалом. Обещанные по закону две недели отработки истекали, на новую же меня никто не хотел брать. Кому нужен сотрудник с судимостью за убийство. И хоть меня оправдали, но убийство убийством и остаётся, даже если это самозащита.
Два года я обязана отрабатывать государству зато, что посмела выжить, а не сдохла от рук Виктора. Порой, мне кажется, такой исход устроил бы многих.