Александр сидел за столом и слушал его. Все происходящее здесь, в его кабинете, казалось ему кошмарным сном. Ему все время казалось, что он вот-вот проснется, и все это исчезнет – и Овечкин, и Афганистан. Но это почему-то не исчезало, а все больше и больше превращалось из фарса в настоящую реальность.
– Крылов! Сдайте табельное оружие, оно вам больше не понадобится. На основании постановления военного прокурора, вы задерживаетесь на десять суток, для выяснения всех обстоятельств. По истечении этого срока вам может быть предъявлено обвинение или вы будете освобождены по реабилитирующим вас обстоятельствам. Надеюсь, вы поняли меня? – официально произнес Овечкин. – Надеюсь, что вопросов у вас ко мне нет.
Крылов кивнул ему, достал свой пистолет и положил его на стол.
– Старшина, примите временно командование отрядом! – приказал он ему – Думаю, что к вечеру у вас будет новый командир. Да, еще. Передайте этот нож новому командиру отряда.
– Есть принять командование и передать нож новому командиру отряда! – тихо отчеканил старшина.
При выходе из помещения его с Овечкиным окружили десантники, которые попытались препятствовать аресту.
– Командир! Что за беспрел! За что вас? Не дадим нашего командира – закричал кто-то из них. – Вы куда его ведете? За что?
Некоторые десантники схватились за оружие.
– Отставить! – громко скомандовал Крылов. – Всем разойтись.
Бойцы застыли на месте, а затем стали медленно расходиться в разные стороны, бросая недобрые взгляды на капитана Овечкина. Они сели в ожидавшую их автомашину, которая, добродушно урча мотором, тронулась с места. Крылов проводил взглядом место дислокации отряда и отвернулся в сторону. Сердце подсказывало, что он никогда больше не вернется сюда.
* * *
Крылов впервые ночевал в камере. В углу помещения стояло ведро, от которого сильно воняло нечистотами. На жестком деревянном топчане лежало два солдатских серых одеяла. В последнее время многое происходило у Александра впервые в жизни. Впервые он встретил девушку, которую полюбил, впервые оказался за границей нашей Родины, впервые вышел на «дорогу», впервые убил своего врага, а теперь впервые вот оказался в этой небольшой камере.
Где-то недалеко надрывно прокричал мулла, призывая правоверных к вечерней молитве. Темнота на улице наступила быстро. Он сидел на топчане и смотрел на эту узкую оконную щель, за которой находилась свобода. Раньше, еще в детские годы, когда он смотрел фильмы «Граф Монте-Кристо», «Овод», он почему-то мечтал оказаться в камере, как герои этих произведений. Так же, как и они, бороться за справедливость и мстить своим заклятым врагам. Однако, оказавшись в этом каменном мешке, Александр понял, что значит – потерять свободу. Время шло, звезда, светившая всю ночь, стала меркнуть, а затем и совсем пропала.
Крылов не спал всю ночь, сильно болело раненое плечо, и он всю ночь провел на ногах, шагая из угла в угол. За металлической дверью камеры иногда раздавались какие-то голоса, но разобрать, о чем кто говорил, было довольно сложно. Гулкое коридорное эхо искажало голоса, и трудно было определить, с какого конца коридора они доносятся. Он поднялся с деревянного топчана и стал рассматривать свою камеру. Вчера, когда его поместили в камеру, было темно, и он не мог хорошо рассмотреть свое место заключения.
Камера была небольшой, от силы восемь квадратных метров. Она была рассчитана на двух заключенных, но он содержался в ней один. Стены камеры были все исцарапаны чем-то острым. Он подошел к стене и стал рассматривать эти надписи. Среди них были и русские надписи.
«Выходит, я здесь – не первый заключенный – подумал он и сел на топчан. – Плохо, что поговорить не с кем».
Александр сидел на топчане и вспоминал свой первый вчерашний допрос. Вел его незнакомый ему молодой лейтенант. Наверное, это было его первое самостоятельное дело, и поэтому он был надут, словно индюк, и всячески старался показать ему свою исключительную важность. Он важно ходил по комнате, сверкая начищенными до блеска хромовыми сапогами, и задавал вопрос за вопросом:
– Скажите, Крылов, вы хорошо знакомы с уставом и текстом воинской присяги? Вы знаете, что бывает с военнослужащими, которые отказываются выполнять приказы вышестоящего начальника? – задавал он ему вопрос за вопросом.
– Извините, но я не совсем вас понимаю, товарищ лейтенант. Прошу вас конкретизировать вопросы, во-первых. А во-вторых, я практически не знаком с Уголовным кодексом нашей державы. Насколько я понял, ваши вопросы касаются именно уголовной ответственности за их нарушение и неисполнение?