Лейтенант улыбнулся ему, словно старому школьному другу и, сделав важное лицо, начал декларировать данную статью Уголовного кодекса.
– Слушайте и запоминайте, Крылов. Ваше преступление заключается в злостном неисполнении приказа вышестоящего командира, сопротивлении начальнику, в нарушении правил Устава, взаимоотношений между военнослужащими, а также – в оскорблении подчиненным своего начальника или другого военнослужащего. Вам понятна эта формулировка или нет?
– Понятно. Однако мне не понятно лишь одно – какое отношение она имеет ко мне? Прошу вас, поясните все это мне, товарищ лейтенант?
– Давайте сразу договоримся, Крылов, что вы больше не будете ко мне обращаться, употребляя слово «товарищ». Это слово теперь не для вас. Я вам советую привыкать к этому. Мы теперь с вами не товарищи, мы по разные стороны одного закона, который называется «Уголовный кодекс». Надеюсь, я излагаю на понятном вам языке?
Во-вторых, я вам пока разъясняю, что вы не выполнили приказ вышестоящего командира. Каков был приказ – найти сбитых летчиков и полковника Главного политического управления и переправить их в расположение наших войск. Вспомнили этот приказ или нет? Пока мне неизвестны причины его невыполнения. Насколько я знаю, у вас была возможность переправить полковника Грачева в расположение наших воинских подразделений первым вертолетом, но чувство личной обиды и неприязненных отношений к полковнику Грачеву заставило вас не выполнить приказ командования, тем самым вы умышленно подвергли его жизнь смертельной опасности. Вы знаете, что за это бывает на войне? Хотите, поясню?
Он сделал паузу и посмотрел на Крылова, стараясь угадать, как он отреагирует на его дальнейшие слова.
– Неисполнение подчиненным приказа начальника, отданного в установленном порядке, наказывается лишением свободы до пяти лет.
Александр невольно присвистнул и удивленно посмотрел на лейтенанта. Он хотел что-то возразить, но тот знаком руки пресек его попытку.
– Так вот, вам вменяются еще две статьи, это – насильственные действия в отношении вышестоящего начальника и нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности. Сейчас я вам все поясню. Данное нарушение трактуется следующим образом. Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, связанное с унижением чести и достоинства или издевательством над потерпевшим либо сопряженное с насилием.
Он закончил говорить и, взяв в руки стакан с налитым в него чаем, сделал глоток из него и, повернувшись к Александру, произнес:
– По-моему, у вас были какие-то ко мне вопросы?
– Слушайте, гражданин лейтенант, я устал от ваших обвинений. Давайте говорить конкретно, в чем вы меня обвиняете. Я – не юрист и мне все ваши формулировки ни о чем не говорят.
– Крылов! Вы же – умный человек и все это хорошо понимаете. Я вам даю ночь, одну ночь, чтобы вы смогли все вспомнить и мне завтра все подробно рассказать. А сейчас вас отведут в камеру.
В сопровождении вооруженного солдата его проводили до камеры.
* * *
Где-то в глубине коридора раздались гулкие шаги. Шаги звучали все громче и громче, пока не затихли около дверей его камеры.
– Крылов! На допрос! – раздалось в коридоре.
Он встал с топчана и направился к металлической двери. Она противно лязгнула, и приоткрылась. Он вышел в коридор.
– Лицом к стенке! – послышалась команда, и сильный толчок в спину прикладом автомата заставил его вжаться в эту серую бетонную стену. Сильная и резкая боль прострелила его руку. Александр невольно оглянулся назад и посмотрел на молоденького конвоира, который был около двух метров ростом. Его покрасневшее от загара лицо оттенял светлый пушок над верхней губой. Он явно был не городским парнем. Его ладони были словно лопаты, а висевший на шее автомат больше походил на кнут пастуха, который те вешают себе на грудь при перегоне скота.
– Что, непонятно? Что вылупился, как козел на новые ворота? – произнес солдат и еще раз сильно ударил его прикладом в спину.
Удар прикладом был настолько сильным, что Крылов снова моментально уперся лбом в серую бетонную стенку. Сильная боль пронзила его плечо. Он ойкнул и замер на месте. На лбу моментально выступила холодная испарина, а перед глазами появились радужные круги.
– Боец! Ты что-то путаешь. Я – не преступник!
– Здесь все одинаковы и преступники, и не преступники. Еще раз возникнешь, потеряешь зубы. Больше предупреждать не буду.
– Ты бы там, в горах, проявлял такое рвение и храбрость. А бить безоружных людей легко и просто. У нас с тобой большая разница, ты меня можешь ударить, а я вот тебя – нет.