Смартфон завибрировал, я свернул проигрыватель и трясущимися пальцами загрузил новое видео от Игоря. Это была съемка того же самого момента, но с другого ракурса. Отсюда отчетливо видно, как произошло столкновение двух автомобилей по глупости одного водителя, а третий, чтобы избежать аварии, вывернул руль в сторону пешеходного перехода. Иначе как фатальным этот случай не назовешь, но я не понимал, за что судьба так поступила с нами. Я пересмотрел второе видео еще два раза и различил среди людей Аделю. Та шла навстречу Оксане и никак не контактировала с ней. На видео видно, как девушка испуганно отпрыгнула в сторону, споткнулась и упала, отделавшись только легким испугом. В то время как моя беременная жена лежала не двигаясь недалеко от дорожного знака.
Горло перехватило спазмом, а на глазах впервые появились слезы. От бессилия и несправедливости хотелось рвать и метать, бить каждого встречного. Игорь звонил, но я, не реагируя, опустился по стене на пол. Я так ждал этого объяснения происшествия, но оно ничего не изменило. Боль, что сводила с ума, не притуплялась, наоборот, усиливаясь с каждым прожитым часом на этой планете. Лишь один человек держал меня в этой реальности – Оксана.
***
Время исчислялось болью с момента моего пробуждения. Минуты превращались в столетия, но лишь до блаженного момента прихода медсестры с уколом обезболивающего. Смерть нашего со Стасом ребенка я воспринимала как факт. Возможно, смирилась, а возможно из-за успокоительных, но мне больше не хотелось выцарапать свое сердце из груди. Седативные средства вкупе с анаболиками помогали мне существовать в этом мире, бездумно глядя в стену или потолок. Порой я засыпала, и мне виделись разные образы, но когда я возвращалась в реальность, картинки стирались из моей памяти.
Иногда у меня бывали посетители. Помню, приходила мама, гладила меня по голове и, кажется, плакала. Как-то я сосредоточилась и поняла, что рядом Ратмир. Он что-то говорил, натянуто смеялся, расставлял по всем поверхностям в палате апельсины. Вроде как, яркие цвета могут помочь мне выздороветь быстрее, этому его научила Карина.
Однажды я очнулась от мягкого касания сухой теплой ладони. Подняв глаза, я увидела дедушку, а за его плечом на меня влажными глазами смотрела бабушка. Она все причитала, убеждала, скорее себя, чем меня, что все будет хорошо. А дедушка молчал, просто присел рядом в кресло и продолжил гладить меня. Мне казалось, на его лице стало больше морщин, губы были плотно сжаты. Заметив мой взгляд, он слегка улыбнулся глазами и кивнул, подбадривая. Я с трудом подняла трясущуюся руку и коснулась его пальцев. Помимо воли из глаз потекли крупные горячие слезы.
«Кому хуже?» - впервые осознанно взглянула я на всю ситуацию – «Мне, пережившей этот кошмар, или им, наблюдающим со стороны?»
Долго бабушка с дедушкой не задержались, врач строго следил за тем, чтобы я не нервничала и не утомлялась.
А по вечерам приходил Стас.
В первую нашу встречу я даже не запомнила его слов. Отвечала ли я ему, реагировала ли вообще на его присутствие? Позже, когда я просыпалась среди ночи от боли, он всегда был рядом, звал медсестру, подавал воду, поправлял одеяло, помогал вставать, чтобы дойти до уборной. Но не говорил больше необходимого. Поначалу я не обращала на это внимания, меня вообще мало что волновало в этом мире. с
Но однажды ночью я проснулась от жажды. В темной палате редких лучей уличного фонаря хватило, чтобы разглядеть сидящего в стороне Стаса. Он весь сгорбился, лицо было спрятано в ладонях, а плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Я помнила о его таланте скрывать траур и не удивилась бы, узнав, что Стас дал волю эмоциям впервые той ночью. Нужно было помочь ему, разделить с ним эту боль, утешить.
Я притворилась спящей. В этой аварии во мне умер свет, я не хотела помогать Стасу. Потому что мне самой нужна была помощь, чтобы выбраться из этой тьмы. Нашей с ним общей боли было слишком много. Боюсь, что вдвоем мы просто утонем в этой бездне.
***
Был у меня однажды и неожиданный посетитель.
В тот день мое сознание уже почти протрезвело от успокоительных средств, дозу которых мне убавляли с каждым днем. Раздался стук в дверь и в палату заглянула Аделя. Она была последним человеком на земле, которого я хотела сейчас видеть. Опешив от удивления, я молча смотрела, как девушка, одетая в обтягивающее черное платье, по-хозяйски прошла внутрь, поставила пакет на стол и стала выкладывать фрукты и соки. Все также молча, она отложила в сторону уже пустой пакет, подошла к моей койке и села в кресло рядом. Весь ее вид выражал сочувствие и скорбь.