Полностью опустошенный от пережитого, невероятного по своей мощи, удовольствия, Дин свалился на замершее девичье тело. Силы до такой степени покинули его, что он и пошевелиться некоторое время не мог. Когда в голове прояснилось, мужчина скатился на землю и встал на колени.
— Наташа. — всматриваясь в неподвижное лицо жены позвал он. — Наташа, посмотри на меня.
Никакой реакции не последовало.
— Наташа, ты слышишь меня? Девочка моя, открой глаза.
Снова впустую. Девушка не подавала никаких признаков жизни.
«Да пропади все пропадом! Что ж ты натворил, твое невоздержанное величество? — ругал себя Дин, — Ведь предупреждал тебя лис, что не следует на таком взводе домой ехать. Уж лучше бы приказал своим людям, чтобы заперли где-нибудь под магический замок и уехали дня на два. Как теперь исправить ситуацию?»
Дин поднялся и с сожалением посмотрел на лежащую на траве девушку. В ярком лунном свете она выглядела, как белоснежная точеная статуэтка. Идеальное тело, как будто специально созданное для любви, к которому теперь, вряд ли, ему позволят прикоснуться. Обрывки синего платья лежали по обе стороны от Натальи, там, куда он их, собственно, и зашвырнул. Подняв то, что еще совсем недавно было элегантной одежкой, а теперь не более чем обыкновенной тряпкой, Дин оторвал небольшой лоскут и тяжело ступая, пошел к бассейну, чтобы намочить его, только теперь обратив внимание, что сам даже раздеться не успел. Только пиджак сбросил на ходу. Да самые необходимые пуговицы расстегнул. Даже не ожидал от себя такой прыти в достижении желаемого. Вернулся к жене и уже было собрался увлажнить ей лицо, потом передумал.
Необходимо было убрать свидетельство того, что его маленькая девочка только что стала женщиной и связанной парой. Жаль только, что настоящей женой королю, после проявленной им сексуальной доблести, она теперь вряд ли захочет быть. Быстренько приведя кожу девушки в порядок, намочил в бассейне чистый лоскут и, при его помощи смочил лицо и шею жены.
— Наташа, — легкие похлопывания по щекам и влага на обдуваемом ветром лице, сделали свое дело, и веки Натальи распахнулись. Она сначала непонимающе осмотрелась по сторонам, потом взгляд остановился на лице Дина. Осознание происшедшего сразу же отразилось в ее глазах. Наташа дернулась и попыталась отодвинуться от него, потом замерла и прикрыла скрещенными руками грудь, очевидно не осознавая, что это не все, что доступно сейчас королевскому взору.
— Малышка, — начал Дин, пытаясь прикоснуться пальцами к щеке жены и на полпути остановился, повинуясь выкрику:
— Не трогай меня! — взгляд остановившийся на лице супруга был такой потрясенный, как будто у него внезапно рога и хвост выросли.
— Детка, — предпринял еще одну попытку начать общение Кордэвидион, снова пытаясь дотронуться до Натальи. — Ради Бога, не бойся меня. — Та моментально отшатнулась.
«Вот черт! Уж не думает ли она, что я способен наброситься на нее? — глядя на сжавшуюся до предела жену, подумал Дин. — А ведь, да! Оказывается, способен.»
— Девочка моя, прости меня. Я уверяю, что такое больше не повторится.
— Я тоже думаю, что такое больше не повторится. — Наташа попыталась сесть и только тут заметила, что прикрыла руками отнюдь не все, что требовало прикрытия. Растерянно осмотрелась. Отметив, что покрывало, на котором она ранее сидела, находится на недосягаемом для нее расстоянии, перевела взгляд на супруга. Дин подхватил вещицу, которая оказалась плотной розовой простыней, с вышитыми по краю бело-красными цветами, и подал жене. Та быстренько накинула ее на себя и тщательно укуталась.
— Малышка, посмотри на меня, — когда жена никак не отреагировала на его просьбу, рассматривая цветы на своей импровизированной накидке, смотреть на мужа она не хотела, он взмолился, — Наташа, пожалуйста… Я не хочу, чтобы ты меня боялась. Я тебе клянусь, что следующий раз…