Сердце молчало в ответ: оно с некоторых пор прочно настроилось на ритм «Будет. Будет». А ноги слушались асфоделей охотно: ногам хотелось уйти с тропы, утонуть в бледно-желтом море, подкоситься – чтобы все тело окунулось в волны утешения…
– …ого, как тебя корчит с непривычки-то. Мы уже и не чувствуем, а если кто-то извне заходит… хотя кто к нам сюда заходит? А если кто-то заходит – во второй раз не суется. Вот и ты – небось, в первый и последний раз?
Болтовня Гипноса впивалась в мозг, летала и звенела в нем назойливым комаром, разгоняя утешительный дурман, курящийся над полем.
– Вообще-то это для теней. После того как выпьют из Леты, – получают утешение на этих полях. Скитаются тут. Им не надоедает.
Дорога шла чуть под гору, и асфодели заслоняла война между мраком и огнем – пылающий вокруг острова и дворца на нем Флегетон притягивал взгляды. Огонь, коварный лис, напрыгивал на мрак, словно приглашая поиграть – и после вспышки укладывался назад.
– А это Темные Области – асфодель на них не растет. Ничего на них не растет – даже плакучих ив нет. Горы, скалы, равнины, долины – все вперемешку.
Тонкие огненные ручейки – притоки Флегетона – пронизывали ладошки равнин, танцевали вокруг холмов. Стремились к отцу как очень рыжие змееныши. Основная тропа вела к дворцу на острове, и нам пришлось покинуть ее. Взяли восточнее: справа, за полоской асфоделей и частоколом унылых плачущих ив, кипел и булькал огненным кольцом Флегетон. Слева, за парой полянок все тех же бледно-золотистых тюльпанов оказались Темные Области – мешанина фантастических ландшафтов.
Гладкая, будто стесанная скала… брошенное кем-то в незапамятное времена колесо. Какой-то колодец, холм, под которым лежит камень, кандалы, шипы…
– ...узнать, почему к нам не напрашиваются в гости? Ха? Вон видишь Харона? Во-он шагает старик, в пыльно-сером, даже отсюда видно, что рожа невозможная. Старший братец, кстати, по отцу и по матери. Вот если ты к нему обратишься «Радуйся!» – он спросит, что ты тут забыл. Только слова подберет другие, чтобы ты уж сразу понял: что бы ни забыл, искать тут нечего. Единственный, у кого на моей памяти характер страшнее, чем у Чернокрыла – а что ты хочешь от того, кто родился сразу старым?! Вот и ходит тут… вообразил, небось, себя местным стражем или кем еще, все равно ведь делать нечего…
Длинная костистая фигура застыла на противоположном берегу Флегетона, и дыхание огненной реки мотало вправо-влево длинную седую бороду.
Пронзительный, настороженный взгляд чувствовался телом и не пропал, когда Харон, дитя Эреба и Нюкты, исчез с обрыва.
Впрочем, взгляд чувствовался и раньше, как только мы вступили в мир мрака. Смотрело здесь все. Щурился глазом с огненными прожилками надвигающийся Флегетон – проверял на прочность. Зазывно моргали Темные Области: а ты не к нам? А ты зайди. Ты только нам скажи – а мы с радостью…
А что с радостью – этого моргать не хотели.
Недостроенный дворец – базальтовая глыба – смотрел тоскливыми окнами-глазами бездомного пса: «Не за мной?»
Ждал хозяйской руки.
– Харон – он вроде Гекаты… ну, хотя не в такой степени. Ты не знаком с Трехтелой Гекатой? И не надо. Одним лицом улыбнется, а у меня крылья подламываются – ведьма… Богиня колдовства, то есть. И еще скажи спасибо, что под вуалями прячется, а то я как-то посмотрел на нее без покрова – ну и… три дня пестик удержать не мог – все смертные бессонницей мучились…
Через Флегетон переправлялись на крыльях: Танат стиснул поперек груди, звон металла перешел в низкое шелестение, потом вовсе пропал звук – когда нужно, крылья Смерти бесшумны. Огненный поток дохнул приветственно в лицо, хотел было ударить пылающим вихрем, поостерегся, выпустил вместо этого столб пламени, но так, чтобы не задеть.
Крылья Убийцы, когда он поставил меня на землю на том берегу, казались раскаленными докрасна, текли по спине жидким пламенем, хотя на деле это были лишь отблески.
Мы оказались на том обрыве, с которого следил за нами седобородый Харон – еще одно возвышение, с которого можно было увидеть мир. Правда, не весь, но все же…
Взгляд теперь упирался в спину, я обернулся и послал навстречу свой – над Флегетоном. Вновь увидел бледно-желтые пятна асфоделевых полей, Темные Области – комнату игрушек для Лиссы-безумия…
Тусклым клинком мерцал Стикс, ожерельем модницы серебрилась невинная Лета под высокой белой скалой…
Сколько длился наш путь? Мне казалось – несколько часов, но такое расстояние не преодолеть и за несколько дней. Или здесь не чувствуется время, как в отцовской утробе?