Вручение съестного, символизирующее подношение Богам, мистер Эндрюс начал от входных дверей зала, продвигаясь по часовой стрелке; он всегда поступал так, поэтому никто не удивился.
В тишине звучал неспешный перестук шагов и уверенный голос хозяина дома:
- Отличных отметок!
- Диплома!
- Удачной практики!
- Хорошего урожая!
- Приплода от Звёздочки!..
Своей жене, добравшись до неё, он традиционно пожелал под ухмылки мужчин и фырканье дам:
- Мужниной любви и заботы!
Дойдя до Жюстины Эмберли, мистер Эндрюс замешкался с пожеланием, держа в протянутой ладони ароматное яблоко. Выручила уверенная в мужниной заботе и любви жена:
- Положимся на волю Богов, Энтони! – и, подняв ладошку замершей мисс Эмберли, накрыла ей хозяйское подношение.
Следующим в этом движении часовой стрелки был Сэмюэль Хайд, поднявшийся из кресла при приближении друга. Друг не торопился. Оглядел внимательно с головы до ног своё начальство, зачем-то оглянулся на мисс Эмберли, и, упрямо сжав губы, выудил из разноцветного вороха сладостей неизвестным образом затесавшуюся туда горьковато-солёную палочку из особым образом вымоченных и провяленных тушек янтарной рыбы, употребляемых гурманами под крепкий напиток в близких компаниях по исключительному поводу – и рыбка, и напиток были очень дорогими, и не каждый мог позволить себе подобное расточительство. Вкладывая в ладонь Сэмюэля поистине дорогое и редкое лакомство, Энтони твёрдо произнёс, глядя в глаза своего друга:
- Если мисс Эмберли, как девушка, должна положиться на волю Богов, то тебе, моему другу и мужчине, я желаю взять свою судьбу в свои руки, не оглядываясь ни на чью волю! – пальцы Энтони неожиданно крепко обхватили сжавшуюся ладонь друга. А за спиной опять почудилось шевеление крыльев…
Дальнейшие действия и пожелания друга слились для Хайда в неразличимый гул. Стоя и провожая взглядом фигуру Энтони, он силился для самого себя определить, что странного разглядел он в глубине таких знакомых глаз… В себя он пришёл от настойчиво теребящей его рукав Мэйбелин:
- Сэмюэль, аууу… Ты же не откажешься проводить даму к столу? Муж мой поражает общество своим гостеприимством. – Договаривала она под смешки окружающих дам и их кавалеров, уже продвигаясь к столовой под руку с капитаном. Впрочем, их пара не вызывала никаких подозрений, как и обнаруженная впереди, состоящая из Энтони и его племянницы.
Усаживая Мэйбелин и усаживаясь рядом, Хайд отвесил себе мысленного подзатыльника. И усилием воли загнал все вопросы подальше – к тем, которые возникли в адрес Жюстины Эмберли. И те, и другие не угрожали жизни и здоровью присутствующих, поэтому подождут более спокойной обстановки. Что иногда на Энтони «находит», капитан знал, не раз бывал свидетелем, но «объектом» стал впервые. Что и говорить, впечатления ещё те… Поэтому вытащим и обдумаем на досуге! Отметив мельком, что мисс Эмберли сопроводил к столу кто-то из Айджесов, Сэмюэль погрузился в роль внимательного кавалера для своей дамы, улыбаясь и немного флиртуя, мысленно зловеще подхохатывая на вопросительные взгляды друга. А Мэйбелин цвела!.. Ровно до кончания трапезы. А на выходе из столовой придержала своего кавалера, отведя затем в сторону и проговорив с подчеркнуто дурашливой радостью:
- Спасибо тебе, Сэм, нашим кумушкам как раз пищи для сплетен не было! Теперь они весь год будут гадать, всех детей я родила от тебя или хотя бы Хлоя от Тони… и то потому, что я познакомилась с тобой после её рождения!..
От такой благодарности Хайду стало не по себе, и он спросил растерянно:
- Мэй, что случилось?
И заслужил проникающий в самую душу взгляд. А затем увидел, как сжимаются губы и кулачки всегда выдержанной Мэйбелин Эндрюс. Глубогий вдох… Кулачки разжались, а губы сложились в улыбку, не предвещающую ничего хорошего любимому мужу.
- Ничего, пусть послушает. Ему полезно. – Крепко взяв мужчину за руку и уже беззаботно улыбаясь, Мэйбелин проворковала:
- Сюмюэль Хайд, вы ведь не разочаруете женщину отказом в первом танце?
Капитану совсем не хотелось танцевать. Но под заинтригованными взглядами нескольких заинтересованных свидетелей он с выражением благодарности склонил голову и учтиво произнёс:
- Почту за честь, миссис Эндрюс!
Их церемонный вход в гостиную, где уже было освобождено пространство для танцев, на мгновение отвлёк Энтони от приготовленной к игре скрипки; оглядев пару, занявшую в танцевальном ряду ведущее место, он чему-то глубокомысленно кивнул, затем нашёл в зале ожидаемо не танцующую Жюстину Эмберли и обратился к ней: