В одном из таких автобусов приехал и странноватый, выделяющийся на общем фоне тип: худощавый, интеллигентное лицо, очки в роговой оправе, строгий и немного старомодный костюм, папка из кожзаменителя под мышкой. Мужчина сильно нервничал, постоянно протирал вспотевший лоб носовым платком. В общем, такой себе застенчивый ботаник, работающий то ли лаборантом, то ли библиотекарем, то ли школьным учителем.
Покинув салон автобуса последним из всех пассажиров, он первым же делом осмотрелся. Его глаза растерянно бегали по сторонам, сканируя находящихся на площади людей. Очкарик скользнул взглядом по сгорбленной старушке, торгующей зеленью, прошелся по фрику в бейсболке, на некоторое мгновение встретился с прищуренными глазами полицейского, подозрительно смотревшего на него из-за приспущенного стекла новенького «Форда», а затем задержал взгляд на прилипшем к асфальту листке бумаги. Сделав несколько шагов, мужчина поднял листовку и прочитал напечатанное на ней:
«ЛЮДИ, СООТЕЧЕСТВЕННИКИ, ОЧНИТЕСЬ! Разве вы не видите, что творят власти города? Они убивают наше будущее, наших детей. На первый взгляд принятая властями города «ПРОГРАММА ВЫХОДНОГО ДНЯ» преследует исключительно благородные цели, давая возможность детям-сиротам почувствовать уют семейного очага, пускай только по субботам и воскресеньям. Мы, правозащитники, и сами хотели бы верить, что так оно есть на самом деле. Но имеющаяся у нас информация говорит об обратном. Во-первых, этой ПРОГРАММОЙ МОГУТ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ТОЛЬКО ВЛАСТЬ ИМУЩИЕ И МЕСТНЫЕ ЦАРЬКИ-ОЛИГАРХИ. А как же остальные, то есть БЕЗДЕТНЫЕ СЕМЬИ СО СКРОМНЫМ ДОСТАТКОМ, они что, ЛЮДИ ВТОРОГО СОРТА? Во-вторых, ОТ НАС СКРЫВАЮТ ИСТИННУЮ ЦЕЛЬ ПРОГРАММЫ. А что, если НЕСЧАСТНЫХ СИРОТ ИСПОЛЬЗУЮТ В КАЧЕСТВЕ ДЕШЕВОЙ РАБСИЛЫ ИЛИ, НЕ ДАЙ БОГ, В ДРУГИХ ЦЕЛЯХ, О КОТОРЫХ ДАЖЕ СТРАШНО ПОДУМАТЬ? Поэтому мы призываем вас ПОСТАВИТЬ СВОЮ ПОДПИСЬ под обращением к администрации города. Мы требуем немногого: ПРОЗРАЧНОСТИ ПРОГРАММЫ И СОБЛЮДЕНИЯ ПРАВ ДЕТЕЙ».
Прочитанное комком застряло в горле. Скупая, едва заметная мужская слеза блеснула за стеклами очков. Гладко выбритая щека нервно дернулась. Листок формата А4 дрогнул в руках. Злость на несправедливость переполняла сейчас мужчину. Ему хотелось разнести этот чуждый ему мир в пух и прах, а на его руинах построить новый, в котором не будет ни олигархов, ни чиновников, ни сирот, а будут просто люди, равные друг перед другом.
Совладав с собой, мужчина протер мокрый от пота лоб платком и решительно направился к стихийному мини-рынку, приютившемуся на окраине площади.
– Извините, вы тут девушку с листовками не видели? – обратился он к первой попавшейся бабусе, торговавшей чесноком.
– Видела, сынок. Ее только что полиция забрала. Грубо, конечно, с ней обошлись, но сама и виновата. Ее по-хорошему предупредили. А женщинам не надо таким делом заниматься. Ей бы детей растить.
Очкарик напрягся, осторожно покосился на полицейский «Форд», из которого за ним по-прежнему следила пара сканирующих до внутренностей глаз, и еще крепче сжал под мышкой папку из кожзаменителя.
И тут прорвало словесным поносом сидевшего рядом старикашку с лицом отставного правоохранителя:
– Да таких на месте расстреливать надо! Всякие гадости, понимаешь, про нашего губернатора пишут, пытаются обстановку дестабилизировать… А он, между прочим, человек порядочный, о нас, стариках, печется. Вон как город за время его правления преобразился, везде чисто и аккуратно. А такие, как эта девка, получают доллары и евро из-за рубежа, жируют на них по барам и казино, а потом всякие провокации устраивают – мол, смотрите, забугорные буржуи, как у нас тут плохо. Тьфу! Кстати, молодой человек, лучка не желаете? Свой, только что с огорода.
– Не все дураки в психушках сидят, – бросил старикам на прощание неоднозначное очкарик…
…Водитель полицейского «Форда» – розовощекий капитан Лебедько с уродливой болячкой на носу – следил за очкариком уже целый час. Узкие щелки глаз, сосредоточенное лицо, напряженные мышцы шеи и сжатые зубы говорили о том, что правоохранитель находится при исполнении очень важного задания. Настолько важного, что от успеха оного зависели его дальнейшие успехи по службе.
Рядом с Лебедько, попыхивая электронной сигаретой, сидел майор Шмаков в солнцезащитных очках. Лишенный табачного запаха сценический дым лип к лобовухе, вязко растекаясь тонкими струйками по стеклу. Внешне Шмаков сохранял спокойствие, хотя был напряжен не меньше своего товарища.
– Чего он там делает? – не выдержал майор, дыхнув дымом в затылок капитана. – С моего места не видно.