Президент с силой сжал черную трубку телефона. Россия всегда умела портить хорошие моменты. Сейчас нужно радоваться победе… Хм, о чем это он? Разве они умеют радоваться?
– Мы разберемся. – глава Белого Дома надеялся, что фраза прозвучала максимально сухо.
– Хорошо. Не смотря на это, мы ведь можем прожить год, другой и без ядерного арсенала, не так ли? Вспомните нашу последнюю встречу в Кремле. Я ведь предлагал разоружение. Разумеется, в тот момент это казалось утопией. Тем не менее, Вселенная распорядилась иначе, заставив нас использовать все имеющиеся ресурсы. Таким образом сейчас мир остался без ядерного оружия. Разве это не прекрасно?
Президент подумал, что нет, но ответил:
– Да, конечно.
– Надеюсь, среди экс-ядерных стран мы сумеем прийти к соглашению о безъядерном мире. С вашей поддержкой этот вопрос был бы решен. Иначе, боюсь мы придем к тому, с чего начинали.
– Думаю, я мог бы подумать над этим.
– Рад, пониманию.
Обсудив еще несколько, менее существенных вопросов, они попрощались.
Президент положил трубку и повернулся к собравшимся в Овальном кабинете.
– Мы откажемся от ядерного оружия? – обеспокоенно спросил министр обороны.
Президент улыбнулся и покачал головой.
– Такая возможность даже не рассматривается. Действуем по плану. С этого дня мы начинаем восстановление истраченного арсенала. Уверен, Россия и Китай займутся тем же. Главная задача опередить – распространив свое влияние на регионы, входящие в сферу наших интересов раньше, чем русские и китайцы смогут дать адекватный ответ.
Три дня спустя.
Денвер.
Штат Колорадо.
Кладбище Фэрмаунт.
Джек и Энни стояли у надгробной плиты, на которой было высечено имя: Каролина Джеймс Куэрри, чуть ниже – дата рождения и смерти. Обычная белая ничем не примечательная надгробная плита. Одна, среди тысячи подобных.
Джек сжал руку дочери. Для них эта плита – глубокий шрам на сердце до конца жизни. Жена, мать и просто самый лучший человек на планете, чью жизнь они не смогли сохранить.
Свободной левой рукой Джек вытер набежавшие слезы. Прошло больше трех недель с момента ее гибели, а боль казалось только разрасталась. В голове вспыхивали отдельные моменты, кадры из совместной жизни. Отрывки, начиная с момента их встречи в Либерии, и заканчивая последней беседой перед домом, когда он попросил уехать. Каждый из них причинял нестерпимую боль утраты и осознание собственной вины. Джек знал – он никогда не сможет от этого освободиться. Он и не хотел. Пусть воспоминания приносили с собой страдания, пусть выжигали сердце, заставляли плакать, чувствовать внутри гигантскую дыру – и все же, он не променяет их ни на что. Помимо дочери, они были самыми ценными в его жизни. Краткие мгновения, в которые была возможность ощутить себя рядом с любовью всей жизни.
– Папа… – Энни повернула к отцу заплаканное лицо, и обхватив руками шею, уткнулась в плечо.
Джек прижал дочь к себе.
Прошло три дня, но он до сих пор не смог окончательно прийти в себя, после рассказа Энни о происшедшем с ней в его отсутствие. О безумии в Денвере, психопатах, убийствах, диком забеге, целью которого было выжить, о жертве Карла… Ведь она была на волоске от смерти. И снова – его не было рядом. Вновь, в нужный момент он был в сотнях милях от дорого человека. От дочери, когда она нуждалась в отце больше всего!
Джек поцеловал Энни в макушку.
Ей всего шестнадцать, а она уже пережила смерть двух любимых людей – матери и парня.
Стоя у могилы жены, Джек дал слово – им был предоставлен второй шанс, и он сделает все от себя зависящее, чтобы его дочь больше никогда в своей жизни не испытала горя. Она заслуживает только счастья.
Джек сощурившись посмотрел на заходящее солнце. Оно по- прежнему заходило не там, где должно…
Эпилог
Неделю спустя.
Необъятные просторы Вселенной.
Российская орбитальная станция «Меркурий».
Настя проснулась от громкого звука. Долгое время она не могла понять где находиться, и что происходит. Постепенно мозг просыпался, и спустя несколько мгновений дал ответ на первый вопрос. Через несколько секунд пришел ответ и на второй. Настя подскочила.
Громкий сигнал тревоги!
Подтянувшись за поручень верхнего яруса, Настя проплыла вниз, оказавшись рядом с выходом. Потянув металлическую ручку на себя, она повернула ее по часовой стрелке и отворила массивную дверь. Снаружи, вместо привычного яркого света тревожно мигали красные лампы, совместно с пронзительным воем сирен, сообщая о бедствии.