Пит взял рацию.
– Майки, как слышишь? Прием!
Ответа не последовало – одни помехи.
– Эй, Майк, ты там как?
Из динамика рации послышался треск.
Черт!
Пит сделал несколько шагов вперед, изменив положение и поднес рацию к губам.
– Майк, ответь. Прием.
Ничего кроме шума. Майка не было слышно.
Нехорошее предчувствие чего-то плохого сжало сердце. Пит посмотрел в сторону оконной панорамы. Они были плотно закрыты жалюзи. Поднять их – слишком большой риск. С другой стороны, нужно было выяснить, что за чертовщина происходит снаружи. Неизвестность – худший из врагов.
Пит подошел к Энди, наблюдавшему за заложниками.
– Энди, побудешь один, ладно? Я выйду наружу.
Если Энди и удивился, то виду не подал. Он лишь кивнул, буркнув что-то нечленораздельное. Странный парень. Зато надежный. Сунув Глок в наплечную кобуру, Пит взял винтовку и проверив обойму, передернул затвор. Нужно было готовиться к худшему.
Майк не понял, как оказался один в темной комнате. Еще минуту назад он был в фургоне, слушал рэп, а теперь один в неизвестном месте!
Что случилось?
Его оглушили?
Накачали наркотиками?
Может, ФБР?
Вряд ли. Эти парни так не работают!
– Э-эй! – крикнул Майк и его голос громким эхом отозвался в темноте.
Где он?
Майк бросился вперед – три шага, и он уперся в стену. Гладкая, холодная, немного влажная – похоже металл.
Он бросился назад – тот же результат. Слева и справа тоже самое – холодная, влажная и абсолютно гладкая стена. Даже пол был таким же. Он находился в металлической коробке!
Что за бред?
Майк проверил еще раз. Он не ошибался. Гладкая, металлическая поверхность. Но самое страшное – без единого намека на дверь!
Майк почувствовал, как животный страх сковывает его тело. Неприятный холодок пробежал по спине. С самого детства он боялся замкнутых пространств. С тех пор, как отчим запирал его в чулане на ночь, и он проводил ее в компании крыс, пауков и других ночных тварей. Однажды он случайно потревожил летучую мышь – это была самая ужасная ночь. В армии ему удалось подавить страхи, однако теперь они вернулись!
Правый глаз начал дергаться, а желудок свело от страха.
– Успокойся, Майк! Успокойся! – пытался прийти в себя Майк, отогнать волну паники, но из этого ничего не выходило.
Напротив, новый прилив леденящего ужаса, словно гигантская волна во время шторма, обрушилась на него, сковав тело как во время судорог. Майк боялся пошевелиться.
Что дальше?
Сколько он тут пробудет?
Где его похитители?
– Эй! Выпустите меня! Эй!
Ответом служило громкое эхо.
Майк прислонился к стене, обхватив голову руками. Он не знал, что делать. Грудь сжимало так, что каждый вдох отдавался мучительной болью. Тишина и неизвестность сводили с ума. Брайан и остальные хватятся его. Обязательно хватятся. Но сумеют ли они его найти? Даже если найдут: успеют ли вовремя?
Майк не мог больше терпеть. Ему хотелось кричать. Во все горло, что есть силы. И он закричал.
На этот раз ему ответили. Совсем не так, как хотелось.
Гул, низкий и протяжный оборвал отголоски эха. Помещение задрожало.
Что это?
Майк сначала подался вперед, но в следующее мгновение попятился назад.
Он чувствовал, как вибрировал пол под ногами. Гул нарастал, становясь все громче. Помещение тряслось. Казалось, даже стены двигаются. Или…
Он похолодел. Внутри все оборвалось.
Ему не казалось. Стены правда двигались. Они и являлись причиной нарастающего звука.
Майк сделал шаг назад и уперся в холодную стену. Спиной он чувствовал мелкую вибрацию.
Майк протер глаза, всматриваясь вперед. Это был не мираж. Стены медленно надвигались на него. Сбоку, спереди. Даже сзади, медленно дрожа, она потихоньку подталкивала его вперед.
Губы пересохли. Майк не мог дышать.
Что делать?
Мысли путались.
Он метался по сужающейся комнате в поисках ответа, но их не было. Только темнота, и низкий гул надвигающихся на него стен.
– Прекратите! – закричал он. – Перестаньте! Я сделаю, что вы хотите! Только перестаньте! Стоп!!!
Ему не ответили. Стены продолжали сужаться. Мучители не хотели останавливаться.
Теперь он был зажат между четырьмя непрерывно движущимися массивными блоками. Расстояние продолжало сужаться.
Ярд.
Тридцать дюймов.
Двадцать.
Десять.
Пять.
Майк закричал.
Но кто его услышит?
Дюйм.
Он почувствовал, как его грудь сжимается в тисках холодных стен металла.
Острая боль.
Невыносимая.
Майк закрыл глаза, продолжая кричать, или хрипеть, или даже звука не было – он не знал.