Зокон величественно возлежал на истерзанной им земле, блаженно купаясь в прямых лучах солнечного света. Зодчий зажмурился. Он уже столько месяцев прожил в мире, который почти не отбрасывал теней, что позабыл, как выглядит настоящее солнце. Зодчий с восторгом вглядывался в калейдоскоп солнечных зайчиков, неожиданно заигравших по всему телу Зокона. Любой осколок стекла, стальная полоска или покрытая отражающим слоем пластмасса спешили напомнить о своём существовании краткими вспышками многоцветных бликов...
Зодчий подумал о поселенцах, и ему стало стыдно: пока он любовался позабытым зрелищем, верцы сбились в плотную группу и тихо обсуждали небывалое явление. Они озирались по сторонам, испуганно поглядывая на непривычное для них небо.
Кто-то тихо произнёс страшную фразу:
- Настал конец света...
Зодчий хотел возразить, но не отважился нарушить звуком своего голоса пугающей тишины, залитой ярким солнечным светом, не виденным "миром Амвросия" много-много лет...
- Поселенцы бо-оятся... - обронил Кучум, когда они вдвоём с Зодчим пошли осмотреть место недавней трагедии.
- А ты? - Зодчий внимательно посмотрел на выходца.
- Я?.. Я тоже мно-ого лет не видел со-олнца и мне... не по-о себе.
Тела убитых поселенцев успели унести, однако внутри и вокруг разрушенного трока стояла тяжёлая эманация горя. Пахло сгоревшим порохом, разогретым металлом, свежей кровью. Зодчий долго всматривался в том направлении, где должен был находиться "танк-убийца", но смог разглядеть только оплывшую белёсую копну - "мыльный эффект" похоронил под собой виновника трагедии.
Обходя глубокие ямы, Зодчий прошёл вдоль продавленного бока с оторванными у основания "лепестками"; дно трока оказалось смято, исцарапано, обожжено, до такой степени, что в общем месиве исковерканного металла стало невозможно выделить отдельные элементы конструкции - трансмиссию, шасси, аварийный люк.
- Поселенцы боятся... - повторил Кучум, чётче выговаривая слова. - Ду-умаю, они не захотят о-остаться...
- Что их так напугало? "Танк"?
- О-они никогда не сталкивались с огнестрельным о-оружием, во всяком случае, насколько я мо-огу судить об этом. А здесь ещё со-олнце... В общем, может так о-обернуться, что от Третьей заставы останется один-единственный тро-ок и трое его защитников, один из которых хро-омой (он покосился на свою ногу), другой совсем мальчишка, а третий только сло-овесно может уничтожить с десяток таких "танков"!
- Не волнуйся, одни вы не останетесь... - пообещал выходец.
Зодчий знал, что говорил. Как бы ни были напуганы поселенцы, они не смогут вернуться под защиту надёжных стен и сделать вид, будто ничего не происходит, потому что понимают: с каждой минутой, с каждой секундой Зокон всё ближе подбирается к их поселению. Рано или поздно наступит минута, когда...
Зодчий вздрогнул. В его сознание ворвалось видение возможного конца "мира Амвросия". Оно выглядело настолько реалистичным, что Зодчий почувствовал на губах брызги воды, летящей с высоты колоссального вала, и запах смерти, исходящий от торжествующей громады Зокона. Усилием воли выходец постарался прогнать наваждение, хотя понимал: однажды возникнув в его сознании, видение уже не отпустит его...
Кучум заметил перемену в лице собеседника.
- Что-о, и тебя за-адело за живо-ое?
- Это совсем другое...
- Да нет, - печально возразил Кучум, - всё-о взаимосвязано... Если со-олнце выглянуло через столько лет, это зна-ачит...
50.
Узнав о случившемся на Третьей заставе, Фархад торопливо собрал необходимые инструменты. Перед отъездом он в течение нескольких часов с упрямой настойчивостью обучал остающихся выходцев умению управлять "зенитно-арбалетным" комплексом, в результате чего услышал множество нелестных эпитетов, касающихся его личных качеств. В ответ Фархад только хитро щурился и требовал в сотый раз повторить последовательность операций.
Лучше всех управлять установкой получалось у Гоблина. Его-то Фархад, в конце концов, и оставил за "стреломётчика".
- А как же мы? - обиженно спросил Зодчий.
- Вам ещё рано такую технику доверять. Недоросли, отцы-командиры! - безапелляционно заявил Фархад, после чего добавил специально для Зодчего: - Это тебе не бездумно двумя мечами махать. Здесь особое искусство требуется!
Как только Фархад уехал с двумя поселенцами, Зодчий отправился в "баньян". За его отсутствие с деревом-рощей произошли поразительные изменения. Продолжая с потрясающей скоростью расти ввысь, "баньян" по периметру своего тела, в непосредственной близости от заставы, вдруг уменьшил величину стволов таким образом, что крона сомкнулась с землёй.
Попасть внутрь растительного комплекса теперь стало невозможно - пришлось довольствоваться визуальными наблюдениями со значительного расстояния. (Подходить ближе оказалось рискованно из-за зыбкого муарового тумана, вытекающего изнутри и делающего очертания предметов колеблющимися и самопроизвольно распадающимися на полоски-фрагменты.)
За "баньяном" велось пристальное наблюдение со сторожевой башни. Результаты наблюдений тщательно записывались в особый блокнот. Имелось в нём и несколько торопливых зарисовок, сделанных рукой Фархада. На них были изображены наиболее интересные моменты развития "баньяна". Зодчий их все внимательно изучил и пришёл к выводу, что Зокон замер ненадолго. Он готовится к качественному скачку с новыми трансформациями, которые могут иметь такие же катастрофические последствия, как на Третьей заставе.
Пригласили для консультации Луня.
Биолог в сопровождении двух поселенцев и верного "лаборанта" Эрада несколько раз приближался к "баньяну" (насколько позволяла бдительная "охрана"). Профессор собрал множество образцов флоры, по неизвестной пока причине отторгнутой "мегафанерофитом", при этом долго сокрушался, что не раздобыл ни одного образца фауны - млекопитающие, птицы, насекомые, черви пропали не только из самого "баньяна", их биолог не обнаружил даже вблизи заставы...
Несмотря на скудный материал, биолог сумел сделать предположение, поставившее Зодчего в тупик. Лунь долго и туманно говорил о гиперметаморфозе, на секунду представив Зокон в виде чудовищной по размерам куколки. При подобном способе развития её строение и образ жизни разных возрастов резко меняются. В первом из них личинка активно передвигается, расселяется, но не питается (и первое, и второе, и третье для "баньяна" верно: ещё несколько дней назад, он энергично наступал на заставу (передвижение), занимая всё больше места (расселение), при этом вёл себя на удивление неагрессивно (отсутствие питания), случай с галлюциногенными грибами можно не учитывать). Питающаяся личинка старшего возраста обитает в специфической среде (в теле насекомого-хозяина при паразитизме), и стремительно потребляют имеющиеся запасы пищи. Иногда переход от одной активной формы существования к следующей требует перестройки, при которой личинка не питается и неподвижна. С этим предположением профессора было трудно не согласиться: "личинка"-"баньян", "окуклившись" по периметру зоны конфликта слиянием растительности с грунтом, продолжает активно питаться (шапка в центре "баньяна" растёт с невероятной быстротой!), что может происходить лишь при подпитывании из запасов родительского тела (Зокона), и, наконец, последнее: неподвижность на периметре "баньяна" может означать только одно - он готовится к новой активной фазе.
Но Лунь не остановился на одной гипотезе, выдвинув ещё одну, предложив рассматривать изменения в структуре "баньяна" как сверхспециализацию или гиперморфоз - путь исторического развития организмов, связанный с нарушением их отношений со средой обитания вследствие быстрого её изменения, и переразвития самого организма в каком-то одном направлении.