– Пойдём погуляем вместе, ты немного отвлечёшься, – Катя взяла его за руку, – смотри какая прекрасная погода, можно не думать о завтра.
Дэн задумался, он хотел пойти с ней, просто погулять с девушкой по осеннему городу, забыв о всей этой судебной системе и терзаниях совести. Наверное, сейчас он больше всего хотел оказаться обычным подростком, гулять с Катей взявшись за руки, пытаться произвести на неё впечатление, есть пиццу на лавочке под красными вязами. Но, к сожалению, это был другой путь, от которого он уже отказался. Была ли дорога назад, он не знал, возможно, он ответит на этот вопрос послезавтра. Дэн отпустил руку Кати и быстро отошёл в сторону.
– Прости, давай послезавтра? – быстро проговорил он и не оборачиваясь, направился к выходу. Катя молча смотрела ему в след.
Дэн очень хотел остаться с ней, но он всё же поехал домой, завтра ответственный день, предстоит общение с Каминским. Как говорила его мама, «паниковать надо медленно, в промежутках есть возможность подумать», и Дэн решительно собрался всё как следует обдумать. Из Дома Народных Собраний он вышел со значком на груди, который радостно поблескивал в лучах осеннего солнца.
III
Что-то тёмное, скользкое и липкое коснулось его горла, пока он ворочался во сне. Холодное, не проходящее ощущение чьего-то присутствия, кого-то не отсюда, волнами мурашек пробегало по всему телу. Дэн дёрнулся во сне, его глаза под закрытыми веками дергались из стороны в сторону, словно он смотрел матч Большого Шлема. Напротив него, в чёрном углу сидела фигура тёмного человека. Дэн смотрел на него в звенящей тишине, периодически зажмуриваясь в надежде, что это лишь видение. Он думал, что просто брошенные горой грязные вещи в ночном свете сложились в фигуру. Он надеялся на это, до тех пор, пока он не пошевелился. Дэн не видел его лица, но мороз, пробежавший по коже, говорил о том, что незнакомец смотрит на него, оттуда, из непроглядной темноты.
– Кто ты? – Дэн не узнал свой голос, который прозвучал так, словно в глотке застыл страх, – что тебе нужно?
– Ты боишься? – голос прозвучал спокойно, даже умиротворяюще.
– Да.
– Чего же ты боишься?
– Тебя.
– Тогда ты знаешь, кто я, – тихо произнёс незнакомец.
– Ты – моё будущее, – уверенно ответил Дэн.
Незнакомец замер и едва слышно рассмеялся. От этого тихого, похожего на шёпот смеха, волосы вставали дыбом и хотелось оказаться где угодно, только не здесь.
– Может быть, – прошептал голос возле самого уха Дэна, – может быть.
Дэн резко открыл глаза. За окном уже рассвело и нежно-красное солнце коснулось осенних листьев многочисленных вязов Ильмиса. Дэн тяжело дышал, он отбросил в сторону одеяло и провел рукой по груди, ладонь стала мокрая от пота. Он поднялся и сел на кровати. Прохладная вода из бутылки на прикроватной тумбочке оказалась как никогда кстати. Он пил большими глотками пока не осушил бутылку. Не часто Дэну снились кошмары, особенно такие в которых ничего не происходит, но ужас прижимает к постели, обездвиживает и заставляет смотреть на себя. Он встал и подошёл к окну. Осень в Ильмисе всегда была его любимым временем года; красные и жёлтые листья обильно покрывали город, а холодное серое небо контрастировало с этим изобилием красок, создавая атмосферу красивого, уединённого городка на севере. Атмосферу одиночества, удалённости, чего-то загадочного и непостижимого. Дэн любил свой город и даже пытался пару раз запечатлеть его на холсте при помощи масляных красок. Но, как показала практика, у него не было и малейшего намёка на предрасположенность к изобразительным искусствам. С поэзией тоже как-то не сложилось, и Дэн увлёкся фотографией. Сперва он фотографировал на телефон, ему казалось, что этого вполне достаточно, но вскоре он пришёл к плёнке, миновав цифровые камеры. Как бы то ни было, он так и не научился сам проявлять плёнку, хоть этот процесс и казался ему очень романтичным и физически фактурным. Он обращался за помощью в маленький магазинчик фототехники с кричащим (возможно от безысходности) названием «The Плёнка» и к его владельцу Владимиру, которого в кругу друзей звали Блад. За скромную плату, тот проявлял для Дэна его фотографии, но похвала в эту плату не входила и поэтому близкими друзьями они так и не стали.
Дэн взял телефон, открыл в нём камеру и навёл объективы на окно, чтобы сделать фото. Он посмотрел на результат и обнаружил, что помимо красивого пейзажа осеннего города, на перднем плане, в отражении окна оказался он сам. «Ну и рожа» – подумал про себя Дэн и бросив телефона на постель, отправился в душ. Сегодня его ожидает, наверное, самый тяжёлый день в жизни. Несколько часов общения с Каминским, после чего приведение наказание в исполнение. Надо ли говорить, что Дэн никогда никого не убивал, за исключением пауков. Да, он слышал о том, что паук в доме – это хорошо, это счастье и вообще невероятная удача. Убивать пауков дома плохая примета. Но, ему было плевать на все эти приметы, так как никакие поверья не в состоянии победить его арахнофобию. Он включил воду, которую вчера так мастерски отключил сантехник и принял освежающий душ. Он побрился, хоть и ненавидел это дело, оделся во всё свежее и красивое. «Словно собираюсь на свидание» – промелькнул у него в голове и тут же, кто-то из тёмного угла добавил «На свидание со смертью, после которого ты останешься цел». Дэн поёжился, посмотрел на часы и на своё отражение в зеркале коридора.