Зима в этом году выдалась слегка морозная, снежная и очень-очень солнечная. Чудо, а не зима! Поскольку концертов не предвиделось, запись нового альбома откладывалась (продюсер вообще не был уверен, что на него стоит тратить деньги), репетировали немного и вяло, Надя все-таки решилась и взялась учить играть на гитаре соседских сыновей. Взялась, потому что взвыла сидя дома без дела, взялась, потому что сосед очень просил, а мальчишки смотрели глазами маленьких оленят. Да и деньги, хоть небольшие, но не лишние. Собственные деньги никогда лишними не бывают. В общем, взялась по вполне объективным причинам, а получила море удовольствия. Это было здорово! Ребята были явно талантливые, у них присутствовала здоровая конкуренция, и они болели музыкой. Надежда наслаждалась занятиями. Она с учениками целиком окунулась в творчество. На занятиях они отбирали друг у друга гитары, писали ноты на клочках бумаги, а потом с хохотом разбирались в этих бумажных огрызках. Было здорово!
И Витя… Витя стабильно каждые выходные вывозил Надю за город кататься на лыжах. И это было великолепно! Солнце, легкий морозец, воробьиные вопли и Витя. Она терла его покрасневший нос варежкой, а он закидывал ее снежками. Они вместе строили снежные крепости и устраивали баталии, лепили снежных баб и ставили их на лыжи.
Так продолжалось до конца декабря. А перед самым Новым Годом продюсер объявил о роспуске группы. Надя разом лишилась работы, любимого занятия и уверенности в себе.
Витя, когда она рассказала о своей трагедии, пожал плечами и сказал, что это ерунда, что теперь она будет сидеть дома, готовить вкусные обеды и ездить с ним на соревнования болеть за его команду. Что он так хочет. И ни слова о том, чего хочет сама Надя.
И Надежде стало совсем тоскливо и страшно. Нет, в двадцать пять лет остаться без работы не самое страшное в жизни. Тем более, ей было где жить, а сдаваемые две ее квартиры приносили неплохой доход. Но встретить такое непонимание и такой эгоизм со стороны самого близкого человека, это страшно. И она захандрила. Витя честно пытался понять, что же не так в Надиной жизни, она честно пыталась объяснить. Но, видимо, годы, прожитые вместе, не сблизили их, а наоборот отдалили. Она пыталась донести, а он не понимал. Она хандрила, он злился.
Новый Год выбился из напряженного течения жизни светлым пятном. Они отдыхали на лыжной базе. Вдвоем, далеко от Москвы, несколько дней – было здорово. Но как только вернулись домой, проблемы и непонимание навалились с новой силой. Они ходили по квартире, стараясь не задеть друг друга случайно, разговаривали только по необходимости и спали, повернувшись друг к другу спинами. Виктор, приходя домой, уже не рассказывал о своей работе, а молча ел приготовленный Надей ужин, говорил «спасибо» даже за отваренные магазинные пельмени и уходил в гостиную к телевизору. Девушка больше не заговаривала о том, что беспокоит ее: отсутствие работы, интереса в жизни и страха, что они уже не любят друг друга, а живут просто по привычке.
Часто Надя просыпалась ночью и думала, что будет, если они расстанутся. Но даже подумать об этом было страшно. И девушка постоянно искала причины, почему этого нельзя делать. И самой главной причиной было то, что нельзя выгонять съемщиков с квартир.
А потом, как-то днем, когда Витя, естественно, был на работе, раздался телефонный звонок. Семья, которая жила в дедушкиной квартире, пространно извиняясь, что не предупредили раньше, сообщила, что завтра они уезжают, ключи оставят на столе на кухне.
Надя осторожно, будто та может разбиться, положила трубку и уставилась в стену. Самый главный аргумент «против» больше не мог использоваться. Вопрос «где жить» отпал.
Девушка села в кресло и так и просидела в нем, не зажигая света, до прихода . Генералова
Он вошел в комнату, зажег свет. Она подняла на него взгляд.
- Надь? – в голосе было удивление и забота. – Что-то случилось? Что-то с родителями?
- Нет. С ними все в порядке. Но случилось. С нами, Витя, случилось. И давно…
- Что?
- Мы стали чужие. Неужели ты не замечаешь? Вечера, когда мы разговаривали о чем-либо, можно по пальцам пересчитать. Мы молчим. Ходим мимо друг друга и молчим.
- Это у всех семей бывает. Не надо переживать. Все наладится.
- Что наладится? Что? Вить, когда ты в последний раз смотрел на меня?
- Я каждый день на тебя смотрю.
- Да. Но ты меня не видишь. А раньше, куда бы я ни шла, я всегда чувствовала твой взгляд.
- А ты? – Генералов начал заводиться. – А ты-то сама! Когда ты в последний раз интересовалась моими делами? Радовалась моим достижениям?
Надя устало покачала головой.
– Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто мы что-то потеряли в наших отношениях. Что-то очень важное. И не можем это никак найти.
Виктор подошел и сел в соседнее кресло. Устало посмотрел на Надежду.
- Подожди немного. Я выкрою время, и мы поедем отдохнуть куда-нибудь…
- А потом вернемся, и все пойдет по старому, - перебила Надя. – Нужно менять все кардинально.
- Что ты предлагаешь?
- Разъехаться…
Слово камнем упало в глубокий темный пруд их молчания.
- Понятно, - произнес Виктор и поднялся.
- Что тебе понятно?!
- Да все понятно, - горькая усмешка изломала губы мужчины. – Кто у нас на этот раз нарисовался? Молодой алигарх?
Надя покачала головой.
- Ты мне не поверишь. И ты вправе мне не верить. Но у меня никого нет! Никого! И тебя у меня нет! Мы забыли, как это: быть друг у друга. Нам надо вспомнить…
Мужчина стоял, отвернувшись к окну. Раньше бы девушка подошла, обняла за плечи и прижалась к такой крепкой спине. Раньше. Но не сейчас. Она безучастно смотрела на самого любимого когда-то мужчину. Смотрела и почти ничего не чувствовала.
- Вить, пойми. Мы с тобой увязли в болоте. Это ужасно. Я гроблю твою жизнь, ты убиваешь мою. Я теряю себя. Мне надо себя найти. Ведь я цельная тебя полюбила, и ты любил меня цельную. А теперь от меня осталась только тень. Я бесполезная…
- Хватит! – крик ударил по ушам. – Хватит этой ерунды.
- Нет у меня никого!
- Я верю. И понимаю, что ты хочешь уйти от меня. Не понимаю, почему, но понимаю, что хочешь.
- Я хочу наладить свою жизнь и начать нашу общую сначала.
- Если будешь еще мне нужна.
- Если буду еще тебе нужна, - покорно повторила она. – И очень на это надеюсь.
Мужчина обернулся.
- Ты любишь меня?
Она могла бы соврать. Могла, но не стала.
- Не знаю… А ты?
- И я… не знаю…
Виктор стремительно вышел из комнаты.
- Я к Алексею.
- Завтра к вечеру меня уже тут не будет.
- Оставь ключи на столе.