Так как мы обедать тоже закончили, то и мы решили не будить лихо, а по-тихому ретироваться. Правда в этот раз обратили внимание на Ивана, а уж потом их взгляды зацепились и за меня.
— Русский, а ведь я тебя знаю. Ты тот идиот что вышел на бой против Хана, — выдал один из этих парней, когда мы, проходя мимо занятого ими столика выходили на улицу.
Знает и знает, мы то хотели идти дальше, но вот только охрана в лице парочки самых крупных была по этому поводу совсем другого мнения, загородив нам дорогу к выходу.
— Я не хочу неприятностей, — проинформировал будущих инвалидов или даже покойников нахмурившийся мой богатырь, и о чудо, от него повеяло угрозой. А парень то растет, не хватало только скупую слезу смахнуть.
Но дегенераты, видимо, были совсем безмозглые, такие тоже бывает. В голове или сплошная кость, или ниточка, придерживающая уши, чтоб те не отвались, так как они ничего не поняли и продолжили гнуть свою линию.
— Вот поэтому ты сейчас вернёшься и ответишь на все вопросы сына нашего босса, — потребовал один из них. В это время за их спинами у их клиентов развивалась совсем другая ситуация.
— Да и шут с ним, он все равно покойник, Хан живыми оставляет только полутрупы, — подал голос второй из молодых, вперив свой взгляд в меня, — ты погляди какая с ним краля, — даже причмокнул он, говоря узнавшему Ивана товарищу. — Выкиньте отброс на улицу (это он про богатыря то?), а его шлюшка скрасит нам одиночество (а вот это про меня), — уже отдал он своей охране команду.
Я даже зажмурилась.
Иван буквально на окутавшей его ярости перешёл на сверх скорости.
Прямой с правой в грудак загораживающим нам дорогу. Если бы у того под рубашкой не было бронника, который громко захрустел кевраловой пластиной, то Иван смог бы повторить прием добивания из одноименного турнира до смерти с вырывание сердца у своего противника.
Но и этого хватило тому противнику, чтоб отправить охранника в полет, который прервался, когда тот врезался башкой в барную стойку. Второму же повезло ещё меньше. Апперкот и вот тот уже пробив потолок застрял там. Затем настал черед остальных троих, хруст ломаемых костей был слышен даже на улице, не прошло и двадцати секунд как все десять человек, вторая пятерка, ворвавшись на шум драки, тоже свое отгребла.
Я же, сев за столик перед замершими в испуге парнями, поинтересовалась у тех.
— Это вы то тут те, кому нужно скрасить одиночество? По моему мнению, максимум что вы заслуживаете, так это вздрочнуть друг другу, но точно не завоевать внимание девушки.
— Да ты знаешь кто мой отец? — Ещё вякнул один из них.
— Честно? — Я выпустила свою жажду убийства на волю, у второго тут же пошли слюни и сопли пузырями, я уже молчу про испражнения, обосрались и обоссались, судя по запаху, они оба, второй правда сполз под стол и отрубился, первый же в ужасе глядя на меня, судорожно сглотнул. — Мне наплевать, — после чего я встала из-за стола и потянулась. — Вань, пошли отсюда, — и да, если вы не заплатите за разрушения этого приятного места, которые произошли по вашей вине, я тебя щенок найду, и ты пожалеешь об этом. Понял меня? — Потребовала я, добавив в голос стали. Тот судорожно кивнул головой. — Вот и славно, — похлопав обосранца на прощание по щеке, от чего тот сжался ещё сильней, побледнев, мы вышли на улицу.
— Вань, а ведь ты их серьезно покалечил всех, — проинформировала я парня, когда мы вышли на улицу.
— Не страшно. Совесть у меня чиста. Я шапочно знаю этих двоих, один из них Байден, тот что под стол свалился, второй Маккейн, те ещё мрази, как и их люди. Ты не думай, что с таким предложением они к тебе к первой подвалили. У них целая компания из таких приблатненых, чьи родители высокие руководители, и ладно бы с продажными девками только бы путались, они за это хоть деньги получают, но нет, им подавай обычных девчонок, еще бы натешившись и отпускали, так они их своей охране отдают. А те, кто заявить пытается, там либо репутацию с дерьмом смешивают у таких людей, если же те пытаются идти до конца, то заявители просто пропадают.
То-то мне значит не показалось что от этих двоих тухлятиной несло, — пробормотала я себе поднос, посильнее сцепляясь в руку парня, чтоб удержать себя от возникшего порыва вернуться и отрезать этим ублюдкам головы.
— Что, что ты сказала? — переспросил у меня, не расслышав что я сказала, парень.
— Я говорю расскажешь мне потом где у этой компании охотничьи угодья. Ты же хочешь, чтоб я к ним в руки попалась, — наивно хлопая глазами, попросила я его.
— Да я их на куски порву, если кто-то из них только посмотрит в твою сторону.
— А вот этого, Вань, не надо. Убьешь кого случайно при свидетелях и посадить тебя может и не смогут, а вот убить, как говорят пуля дура и голова у тебя точно не железная.
— Значит, если никто не видит или свидетелей не осталось, то отвернуть кое кому голову можно?
— Про моральный компас не забывай, — тяжело вздохнула я, — тут главное не заиграться и убивая чудовищ самому не стать одним из них.
Наморщив лоб выслушивая мое нравоучение парень через некоторое время кивнул.
— Джейн, ты вот скажи. Вроде ты моложе меня, но откуда в твоей прекрасной головке такие взрослые и главное умные мысли?
И не говори, — толкнув того под ребра, заразительно рассеялась я.
Интерлюдия.
Байден старший, впав в неконтролируемую ярость, буквально громил свой личный кабинет. А все началось с того что его сын, в сопровождении ещё одного товарища, вместе с которым они учились в Гарварде, отдыхая на каникулах приехали в город к родным, пошли гулять и подверглись нападению неизвестных. Записей наружного наблюдения не сохранилось, но, если охрана, получив тяжёлые увечья путалась в своих показания, с каждым разом увеличивая количество нападавших, то вот его сын, отрада и надежда их семьи, как и второй мальчик, буквально подверглись воздействию неизвестных психотропных веществ и сейчас буквально оба прибывали в психиатрической лечебнице из за чувства иррационального страха, которое их буквально преследовало и не отпускало и сейчас. Оставалось только одно — надеяться, что врачи все же найдут чем накачали парней и смогут применить какой-нибудь антидот, главное же было в том, чтоб это было до того, как мальчики получат непоправимый урон своему сознанию.
Конец интерлюдии.
На следующий день с Иваном остались в отеле, чтоб того немного потренировать.
Правда толком поспаринговать со мной он отказывался, хотя его стиль боя был сборной солянкой из множества стилей и мне действительно было интересно с ним покувыркаться, даже как-то неоднозначно это прозвучало. Поднимать на меня руку или, не дай боже, ногу он отказывался, сколько я того не мурыжила в зале по матам. Пришлось даже пойти на хитрость и предложить ему, если не хочет бить, то может потрогать где хочет, главное моську по смущенней и горящие от стеснения щеки при этом. Даже играть не пришлось, уже почти сжившись со своим молодым телом плюс гормоны. Девушка созрела.
У меня была своя жажда крови, которую я запирала, но когда после моего предложения от Ивана полыхнуло жаждой похоти, то моя сила, сказав мне гудбай и повертев пальцем у виска благополучно забилась в самой глубине подсознания.
Да я фактически продула и даже хотела уже отдаться, когда этот увалень отстранившись продолжать начатый процесс напрочь отказался, пока не выполнит поставленные мною условия, это он про сырые и вареные яйца.
Если честно, в этот момент я хотя и была горда за него, но в глубине души подсознание требовало оторвать этому динамщику его мягонькие и шелковистые яички.
Конец первой книги.