Стереокартинка? Нужно слегка расслабить глаза… нет. Стереотекст! Удивительно как много текста помещается на столь маленьком клочке бумаги. Вращать. Его ещё можно вращать. Обретает смысл, но суть ускользает. Закорючки танцуют. Танцующие забавные закорючки водят хоровод. Почему же вот эти закорючки не танцуют? Только делают вид. Зачеркнуть, одну, вторую, третью… Такой огромный листок. Для танцев закорючек не нужно так много места. Его даже не обязательно вращать. Вычёркиваем, вычёркиваем… вычёркиваем. Жарко! Жарко и шумно! Не отвлекаться. Вычеркиваем… Вот теперь всё на месте. Доволен.»
С трудом оторвав глаза от листка, он увидел ритмично покачивающегося взад-вперёд на стуле Нюню. Тот глядел прямо перед собой и улыбался.
— Спятил, бедняга, твой конкурент, — вздохнул Тито. Он пристально вглядывался в текст с зачёркнутыми символами и сжимал плечо Ступора стальной хваткой.
В голове снова зашевелились ароматные пчёлы.
— Виктор, взгляни, парень-то вроде что-то дельное написал. Не особо понимаю, конечно…
Кандидат вздрогнул и отстранился, когда перед ним возникла чёрная шевелюра Виктора, который уже внимательно изучал листок. Он него, в отличии от толстяка, не исходило абсолютно никакого запаха.
— Девятая аксиома, Тито. О телах и возвращении…
— Ой, хватит умничать! Знаю я! Аксиомы же нельзя сокращать. Они же на то и аксиомы… верно? Так ведь?
— Именно так, Тито.
Они переглянулись, и листок с заданием мгновенно исчез в растянутом кармане грязно-белых брюк толстяка.
— Неплохо, молодой человек! Восхищён вашей попыткой. Провальной, разумеется. Но решение весьма любопытное, надо отдать должное. Кстати, нам самим уже пора возвращаться, осталось меньше минуты! Проводи Нюню к выходу, Виктор, поблагодари за уделённое время и всё такое. Пусть распишется, кстати, если получится. Может ещё Мятика догонит, вдвоём веселее будет.
Виктор послушно взял стул за спинку и покатил к двери. Шум колёсиков в абсолютной тишине разбавляло только прерывистое сопение Тито. Нюня продолжал смотреть в одну точку, не оказывая сопротивления. Дверь распахнулась в четвёртый раз, и кандидат остался один.
Один, но при этом с двумя весьма странными нанимателями за спиной. Он вяло бродил взглядом по пальцам собственных рук и прикидывал предстоит ли ему следующий этап отбора.
Пластиковая обивка стен уже начинала темнеть и скукоживаться от жара.
Он уже не видел как Виктор достал из кармана горсть песка и одним движением рассыпал его вокруг кресла. После чего потные ладони Тито, оставляя жирные следы на бывшей всего тридцать минут назад такой белой рубашке, сильно вдавили молодого человека в пол. Пол стал вязким и рыхлым, принялся осыпаться вниз, постепенно погружая в себя всю троицу.
— Сколько ему лет, Виктор? — толстяк непринуждённо глазел по сторонам, словно ехал в лифте, а не стоял по колено увязнув в разверзшемся под ними зыбучем песке.
— Двадцать девять, Тито.
— Совсем ещё молодой! Ты привыкнешь парень, поверь. Мы, люди, ко всему привыкаем, не то, что эти… — он кивнул в сторону своего коллеги.
— Забавно, конечно, прозвучит в текущих обстоятельствах, но психологи говорят, что существует всего пять этапов принятия смерти: отрицание, гнев, торг… что там дальше, Виктор?
— Депрессия, Тито.
— Депрессия и, наконец, принятие. Ты примешь парень, тебе придётся принять.
Глава 2. Казнь среди жёлтых листьев
— Просыпайся! Просыпайся давай!
Тито хлопал кандидата по щеке, пытаясь привести в сознание. Виктор стоял рядом и невозмутимо поглядывал по сторонам.
— На вот, водички попей. Всегда прихватываю с собой бутылочку, — Тито заботливо приподнял голову молодого человека и влил ему в рот щедрую струю воды, попутно намочив лицо и волосы.
Холодная жидкость неприятно скользнула за шиворот, но взбодрила. Кандидат откашлялся, открыл глаза и медленно моргнул. Кружилась голова и слегка подташнивало. Дул пронизывающий ветер.
Постепенно картинка начинала обретать внятные очертания. Всё вокруг было усеяно опавшими жёлтыми листьями, хотя и на деревьях ещё трепетало изрядное их количество.
Ухо прорезал электрический визг включенного микрофона и бодрый женский голос начал жизнерадостное вещание:
— Осень! Прохладный, непрекращающийся ветер лишь иногда берёт паузу, чтобы вдохнуть поглубже и подарить природе ещё одно длинное промозглое дуновение. Нарядные дети в выглаженных брюках и белых рубашках толпятся перед школой, со страхом и нетерпением сжимая ладошки своих мам и пап!