— Над чем смеёшься?
Заслышав хрипотцу в её голосе, он оторвал взгляд от её припухших губ и встретился с ней глазами. Он бы ни за что не признался ей в тех чувствах, что пробуждал в нём её голос.
— Я обдумывал способы пожелать доброй ночи.
— Почему бы просто не сказать «Спокойной ночи»?
— Это неоригинально.
— Но традиционно и подходит случаю.
Драко осторожно выпутал руку из её волос и провёл пальцами по нежной шее — он всё ещё не был готов перестать прикасаться к ней. Его ладонь скользнула по её спине и замерла на боку, она же обхватила руками его бёдра.
— Спокойной ночи. Довольна?
— Нет. Ты даже не сказал, когда мы куда-нибудь сходим, — его брови взлетели. Гермиона избегала его взгляда, но чем дольше он смотрел на неё, тем ярче она краснела. — Ну, Малфой, ты не можешь продолжать целовать меня и даже не пригласить на нормальное свидание. Я хочу сказать, что если ты не…
— Тогда ужин.
Она оторвалась от созерцания чрезвычайно интересного пятна на его футболке.
— Ужин?
— Да, — он кивнул. — Да, ужин.
— Завтра.
— Разумеется.
— Я хочу тайскую кухню.
— Хорошо. Тайская.
— Около семи. Вообще-то, ровно в семь. И место не должно быть помпезным. Я не хочу наряжаться лишь для того, чтобы съесть курицу карри и као пад, ладно?
Драко крепко сжал губы, чтобы не расхохотаться, но всё же непроизвольно дёрнул плечами.
— Хорошо. Никакой помпезности.
— Ладно. Ладно, хорошо. — она кивнула, открыла было рот, чтобы что-то добавить, но передумала.
Драко неохотно опустил её руку, и она последовала его примеру.
— Грейнджер, увидимся в семь.
— В семь, — повторила она, отступила назад и ткнула в его сторону пальцем. — И тебе лучше не заставлять меня ждать. Потому что после плохого первого свидания второго не жди.
Он усмехнулся.
— Грейнджер, все зависит от того, когда ты будешь готова — я никогда не опаздываю.
Гермиона закатила глаза, коснулась ладонью его руки и он сжал кончики её пальцев.
— Спокойной ночи.
— До встречи.
Гермиона отвернулась — засунув руки в карманы, он смотрел, как она уходит. Она прошла всего пару ярдов, обернулась через плечо и улыбнулась. Не сумев сдержаться, Драко улыбнулся в ответ, и она снова отвернулась. Но через десяток шагов опять оглянулась, и Малфой рассмеялся. Она смерила его взглядом, но, отворачиваясь и исчезая за дверью, по-прежнему улыбалась.
Он не сводил глаз с того места, где она была, и думал о том, что это — настоящее сумасшествие, но ему, похоже, плевать. Он и Грейнджер. Он и Гермиона Грейнджер — разве мысль об этом не должна вызывать шок? Он даже не мог понять, как до такого дошёл. Будь у него думосбор, он бы не сумел увязать воедино все маленькие «кажущиеся незначительными» моменты. А, может, этого и не нужно было делать. Это просто случилось. Эти события свершились, и ты получил то, что получил. Он и Грейнджер. Драко знал только то, что это здорово. И при обоюдном желании из этого может получиться что-то действительно хорошее.
Ему нужно было поспать. Он был настолько далёк от состояния нормальности, что даже толком не понимал, что делать. Развернувшись, он миновал двери и прошёл через шикарный вестибюль к лифту. Приложил ключ к кнопке своего этажа и, когда дверцы закрылись, откинул голову на стену — он отражался в обеих створках, уголки его губ всё ещё были приподняты.
И это был по-своему важный для него момент. Значительный и удивительный — момент, когда всё внутри сложилось в идеально симметричный узор, будто так и должно быть всегда. Он чувствовал себя правильно, хорошо и в полной гармонии с миром. Знал, кем он был в этот промежуток времени.
Ему казалось, будто должно что-то случиться. Весь мир обязан замереть и восхититься этим моментом, обратить внимание на Драко и его эмоции. Этого не произошло, но и ладно — его важные моменты всегда соседствовали с чьими-то несущественными. Это была его жизнь, а не чья-то ещё. И какая разница, заметил ли это кто-то другой, ведь главное, что заметил он. И может быть, она тоже. Этот момент не стал для Гермионы тем же, чем и для него, но и для неё он был важен. Она его запомнит. Драко поделился им с ней. Грейнджер тоже знала… Она знала его лучше, чем он мог признать, и всё поняла.
Оглядываясь назад на то, что он сделал, обдумывая то, насколько далеко зашёл, Драко не находил в себе желания жаловаться. Тяжесть награды в кармане, упирающаяся в бедро палочка, призрачное присутствие Грейнджер и ощущение её прикосновений там, где она к нему прижималась… Он, в некотором роде, получил даже больше, чем мог представить. Его жизнь отличалась от той, что он вёл раньше, и от той, которую предвкушал, но хуже она от этого не была. Больше нет. Пусть он и не на вершине мира, но, может, это не так уж и важно. Может, только это и имело значение. Ему было хорошо. С ним всё будет в порядке.
Драко зашёл в номер и, едва за ним закрылась дверь, тут же стянул футболку. Он мог бы высушить одежду взмахом палочки, но ему это показалось неправильным. Наверное, это ощущение было частью того, кем он стал теперь. Похоже, он тоже находился в той общей области между двумя кругами. Человек — это и его прошлое, и его будущее. Он должен их объединять и позволять себе быть тем, кем ему выпало в жизни. И не бояться этого слишком уж сильно.
Малфой разделся до белья и носков и стянул с кровати одеяло. Завернувшись в него, он подтащил к окну одно из кресел и плюхнулся на сиденье. Было не так уж удобно, но тело всё же расслабилось. Малфой наклонился вперёд, схватился за угол журнального столика и притянул его так, чтобы с комфортом расположить на нём ноги.
Драко откинулся назад и поёрзал в поисках приемлемого положения. В мире царили тишина и покой, Англия ещё спала или только просыпалась. Держа в руке палочку, Малфой неспешно перехватил её большим, указательным и средним пальцем и одним взмахом приоткрыл окно. Всего на несколько дюймов, но достаточно для того, чтобы чувствовать дуновение ветра и чтобы запах холодного утра, даря вдохновение, наполнил воздух. Мир был свежим, новым и удивительным.
Я никому не принадлежу. Я Драко.
Этот звук был единственным в комнате: постоянное хлопанье оконной створки. Бодрящий запах наполнял помещение каждые несколько секунд. Драко поплотнее закутался в одеяло — он любил тепло, а утро выдалось слишком прохладным.
Он сконцентрировался на покалывании магии, поднимавшемся по руке, и на том, как мир за окном избавлялся от ночи. Голубые и серые тени постепенно уступали место новому дню. Переходный период.
Солнце взошло не совсем так, как хотелось Драко — ознаменованием нового дня, заливающим город золотом. Но всё же это был восход, и он дарил свет, достаточный для того, чтобы знать — занимается утро.
Ты готова?
Малфой, не могу поверить, что ты уговорил меня это сделать. Прыжок с обрыва…
Это холм…
Гора!.. И прекрати надо мной смеяться.
Прекрати вести себя как неженка. Он высотой всего ярдов восемь. Вода и то глубже.
Прошу прощ… Ты что, прыгаешь со мной?
Рассвет был идеальным. Прекрасным, ярким, умиротворяющим — идеальным.
Нет, я просто так держу тебя за руку… Перестань раздражаться. Хочешь, я сосчитаю до трёх для твое…
Драко старался не пропустить ни секунды. Но глаза горели, и когда край солнца коснулся небоскрёбов, его веки затрепетали, закрылись, и он приготовился заснуть. Он лежал там в тепле, свернувшись калачиком, и наконец-то был чертовски доволен.
Дробь шагов двух пар ног; сердце подскочило к горлу, когда крепко взявшись за руки, они разбежались и синхронно прыгнули, а затем — невесомость. Они коснулись небес. Утонули в них, пока неслись сквозь воздух, летели без крыльев, мётел или магии. На секунду они сами стали небом. Распростёртым, свободным и бессмертным.
Они были бесконечны.