— Судя по вашему молчанию, можно предположить, что в цехах тоже нормально, — сказал Белозеров.
— Да, — с готовностью подтвердил Голохвастов. — В цехах все в порядке, кроме Лифонина. У этого, как обычно, бестолковщина.
«Что ж не помог?» — хотел спросить Белозеров, но не спросил, чтобы не разрушить тот добрый настрой, который наметился в его с Голохвастовым взаимоотношениях.
Из двери были хорошо видны освещенные мощными электрическими лампами ракетоподобные котлы. Белозеров видел их снизу доверху, огромные, вздымавшиеся почти в сорокаметровую высь. Неподалеку от него на тросах висела металлическая площадка, обнесенная леерами. Стоя на этой площадке, работницы укладывали на ребристую стену котла желтоватые пласты стекловаты. Женщин на площадке было много, и Белозеров видел, что работать им тесно. Под площадкой висел второй помост, с которого рабочие прикрывали маты металлическими листами обшивки. Рабочим тоже было тесно. Снизу, поднимая тюки стекловаты, ползла третья площадка — грузовая. У других котлов рабочих не было видно. «Какая инертность мысли! — подумал Белозеров со злостью. — Бестолковщина, иначе не назовешь! Чего проще — вести изоляцию двух котлов одновременно, нет, не додумался!»
Белозеров увидел среди работниц Капу Ядрихинскую, крупнотелую, беловолосую, она, наклонившись, прикрепляла проволокой подушки из стекловаты, уложенные на стену котла. Рядом стояла Надя Кучкарева, высокая и тоненькая. Она тоже заметила Белозерова и, наверное, сказала об этом Капе. Капа оторвалась от своего занятия, обернулась и громко, с вызовом сказала:
— С приездом, товарищ начальник! После дороги в баньке небось попарились? Мы тоже как в баньке!..
Работницы засмеялись. Белозеров пообещал:
— Сейчас что-нибудь придумаем.
Белозеров прошел в прорабскую. Лифонин был там — сидел за книгой стихов. Когда в двери появился Белозеров, он захлопнул книгу и привстал.
— Коля, вы не обидитесь, если я вас немножко покритикую? — как можно мягче спросил Белозеров; если заговорить с Лифониным резким тоном, он сразу набычится. Белозеров подбирал ключи к мастеру, пробуя один подход за другим. — Вы напрасно не организовали работу сразу на двух котлах. Тесно же людям работать.
— Да? — без выражения в голосе отозвался мастер, поправляя воротник своей ярко-красной рубашки.
Белозеров не без раздражения подумал, что ему давно следовало бы выбросить эту рубашку. Она запомнилась Белозерову с первой встречи. Тогда Белозеров решил, что этот парень из тех длинноволосых, которые бродят с гитарами по улицам и кроме себя никого и ничто на свете не любят.
Белозеров надеялся за две недели вывернуть ему мозги наизнанку. Но вот проходят уже месяцы, а парень по-прежнему в коллективе сбоку припека, работает хуже всех и душа на запоре.
— Да, Коля, — подтвердил Белозеров тем же мягким тоном. — Изолировщикам тесно, и они недовольны. Что вы можете сказать?
— Очень сложно пристроить помосты ко второму котлу, — сказал Лифонин. — День надо провозиться, не меньше.
— Два часа, — уточнил Белозеров. — И работа пойдет в два раза быстрее.
— Куда спешить, — буркнул Лифонин.
— Вы знаете, что надо спешить, Коля, особенно вам, — уже еле сдерживая себя, оказал Белозеров. — Машинный цех готов к сдаче, дело за вами, вы держите пуск ТЭЦ.
Лифонин молчал. «Не расшевелить мне эту вещь в себе. Избавиться от него, что ли? — подумал Белозеров. — Надоело возиться!»
— Сдадим ТЭЦ, на какой объект вы бы хотели пойти? — спросил он. — Или вернетесь на ТЭЦстрой, к Осьмирке?
— Нет, — глядя исподлобья, ответил Лифонин. — На Промстрой пошел бы, можно?
— Воля ваша, — сказал Белозеров, удивляясь. — Вам нравится Шумбуров?
— Да.
И хотя минуту назад Белозеров в сердцах испытал желание расстаться с Лифониным, его откровенное настроение уйти со Спецстроя задело: обычно люди, с которыми он работал, переходили на другие участки неохотно. «Ладно, была без радости любовь, разлука будет без печали, — подумал Белозеров. — Посмотрим, каково тебе будет работать с Шумбуровым».
— Как хотите, я возражать не буду, — сказал он. — А сейчас отправляйтесь к плотникам и распорядитесь немедленно оборудовать для изоляции второй котел. Даю вам два часа.
Белозеров перешел в свой временный кабинет, находившийся рядом с прорабской, сел за стол и развернул график. Электростанция будет пущена в установленный Рашовым и Шаниным срок; заминка с углеподачей не задержит, это эпизод. Таких эпизодов было много — наверстали.
С полчаса Белозеров просидел над графиком. Может быть, на свежую голову заметит какую-нибудь прореху? Нет, все было в порядке, осталось, как говорит Афанасий Иванович Замковой, «п-пуговицы пришить». Надо сделать еще рывок, и можно поднимать пар в котлах. Сейчас требуется одно — не позволить людям расслабиться, не начать праздновать победу раньше времени...