— Слово имеет товарищ Белозеров.
Белозеров, выйдя на трибуну, прижал волосы, несколько секунд молча смотрел в зал, покусывая нижнюю губу.
— Если я правильно понимаю, от меня хотят услышать, как удалось достроить ТЭЦ-два за три месяца? — негромко сказал он.
— Именно! —подтвердил молодой голос.
— За десять минут ответить сложно, тема объемная, хватило бы на несколько лекций, — пряча волнение в легкой усмешке, проговорил Белозеров. — Но попытаюсь. Как мне кажется, три условия определили успех. Первое — это высокосознательное отношение к делу рабочих. Иногда приходилось конфликтовать из-за того, что люди, отработав смену, не хотели уходить домой. Второе — четкое планирование работ. Мы нарисовали сетевой график и вывесили его, чтобы все могли видеть, какие работы и в какие сроки следует сделать. График торопил. График поднимал ответственность каждого строителя, заставлял искать резервы. — Белозеров помолчал. — Может быть, прозвучит слишком громко, но я скажу, что ТЭЦ превратилась в творческую лабораторию. Весь коллектив ее строителей — это своеобразная, постоянно действующая творческая бригада. Каждый думал над какой-то проблемой, решение которой позволило бы сэкономить неделю, день, час...
Белозеров отвернул рукав пиджака и посмотрел на часы.
— Чтобы не злоупотреблять вашим вниманием, я не стану приводить примеры творческого решения проблем, которые возникали на каждом шагу, — продолжал он. — Поверьте на слово, их было множество, этих решений. Скажу о третьем условии. Это — моральное и материальное поощрение строителей. Каждую декаду мы вручали лучшей бригаде переходящее Красное знамя постройкома, а за второе и третье места — красные вымпелы цехового комитета профсоюза. Если работа выполнялась в срок или досрочно, люди получали премии... Вот такие три условия, — оказал он. — Ну, о том, что работы велись в три смены при непрерывной рабочей неделе, вы, я думаю, знаете. Отмечу только, что число рабочих во всех сменах было одинаковым. Несмотря на это, мы не знали перебоев в снабжении, спасибо за это Корчемахе и снабженцам. Хорошо помогло то, что у нас был человек, который собирал заявки на материалы, сообщал в подсобные предприятия и следил, как эти заявки выполняются. — Откуда этот человек взялся, Белозеров счел разумным не сообщать. — И еще о монтажниках. Всем спасибо, но одного хочу выделить. — Белозеров поискал глазами Лещенка, нашел его интеллигентную бородку у стены под черными отверстиями киноаппаратной. — Если бы мне за электростанцию полагалась грамота, я бы зачеркнул в ней свою фамилию и написал: «Награждается начальник Энергомонтажа Лещенок». — Даже с трибуны ему было видно, как лицо Лещенка зарделось. — Спасибо сердечное, Петр Петрович! — Белозеров помолчал, думая о том, что должен особую благодарность высказать и Дине, но не решился объявить ее имя на весь зал; сказал: — Мы благодарны также нашим газетам, городской и многотиражной, которые часто и со знанием дела писали о строителях ТЭЦ.
Редактор городской газеты, сидевший напротив трибуны с блокнотиком на коленке, поднял голову и благодарно кивнул Белозерову, а Белозеров подумал о том, что редактор наверняка передаст эти его слова Дине, и она поймет, что он, Белозеров, сказал эти слова для нее.
Его выступление зал слушал, затаив дыхание. Люди понимали, что на любом участке можно организовать трехсменную работу, вести дело на научной основе без суеты и толкотни.
— А насчет ввода в феврале, — сказал Белозеров, — вот какое сомнение...
Он на секунду умолк, Рудалев насторожился, на лице Шанина появилось непривычное беспокойство, по залу пронесся шумок: опять сомнение?
— Нереально опять, что ли? — крикнул кто-то.
— Нет, этого я не думаю... — ответил Белозеров. — Я думаю вот о чем: для ТЭЦ-два у треста находилось все. Выполнять сетевой график было можно. А есть ли у нас все для пуска комбината? Надо-то много!
Он вопросительно взглянул на Рудалева, снова пригладил волосы и пошел в зал.
Поднялся Рудалев.
— Отвечаю на вопрос товарищей Трескина и Белозерова. Стройка будет иметь абсолютно все, что необходимо для пуска комбината. Я повторяю то, что мне сказали в правительстве. В начале года вы обещали дать целлюлозу в декабре — это был просчет. На днях мне предстоит доложить Госплану, будет ли целлюлоза в феврале. Из того, что я слышал на собрании, можно сделать вывод: будет. Поэтому правительство даст все, пусть это вас не тревожит. — Он сел, обернулся к сидевшему позади Бабанову. — Белозеров сказал, что мог бы прочитать цикл лекций, обратили внимание? Надо попросить его сделать это в политехническом институте. И еще он обязательно должен выступить у нас на областном совещании строителей. Проследите.