После совещания Шанин затребовал личные дела начальников и главных инженеров участков. Приняв решение о перестройке, он начал с обычной энергией крушить то здание, которое создавал годами. Ему нужно было определить сейчас, кого из своих инженеров он должен рекомендовать бюро горкома для руководства строительно-монтажными управлениями. В стопе аккуратных картонных папок сверху лежало дело Осьмирко. Шанин открыл его, пробежал глазами по листу анкеты: «Из крестьян... Член КПСС... Московский строительный институт...» Закрыл, отодвинул в сторону. Бумаги, подшитые в папке, документально подтверждали, что начальник ТЭЦстроя закончил такой-то институт, прибыл в Сухой Бор в таком-то году, работал в таких-то должностях. Но для Шанина сейчас важно было не это. Важны были деловые качества Осьмирко, а их Шанин знал без анкет и характеристик. Он взял другое дело — Белозерова, но его смотреть не стал, потянулся за третьим.
На папке значилась фамилия Свичевского. Шанин отметил: папка вдвое толще, чем предыдущие, и усмехнулся. Ему вспомнилось, как перед переводом в Сухой Бор, он, Шанин, приехал в Москву представляться министру, и министр, сухощавый, седой, немногословный, при нем начал листать его личное дело, такое же объемистое, как это. Просмотрев, министр сказал: «Одни представления к орденам и грамотам — неужели без выговоров работали? В строительстве это редко кому удается!» У Свичевского были сплошь выговоры — за брак, за нарушения техники безопасности, за волокиту с внедрением рацпредложений... После осмотра объектов Биржестроя Шанин тоже пригрозил Свичевскому выговором, тот ответил: «Одним больше, одним меньше, какая разница?»
Перелистав дело Свичевского, Шанин положил его рядом с папками Осьмирко и Белозерова, взял новое — Шумбурова. Оно не было толстым: начальник Промстроя умел работать без взысканий. Но Лука Кондратьевич считает Шумбурова балластом. «Не много ли балласта держишь?» — спросил Тунгусов тогда, на рыбалке. Насчет Свичевского спорить не приходится, а что касается Шумбурова, это надо доказать. Мало ли что у него было на Урале — не ангел, живой человек! Сейчас-то он дело делает. Если Шанин сочтет необходимым, Шумбуров получит СМУ, это решает управляющий, не начальник Главка. Но что-то мешало Шанину положить папку Шумбурова поверх личного дела Белозерова. Вдруг Шанин понял: мешает Белозеров. Молодой человек не верит в то, что Шумбуров сумеет организовать работу так, как надо, такое же мнение у Чернакова. А если у управляющего не будет единой с секретарем парткома точки зрения, то бюро горкома может не утвердить Шумбурова начальником СМУ. Значит, ему, Шанину, предстоит вступить в борьбу за Шумбурова. «Ради чего?» — спросил себя Шанин. Он положил папку Шумбурова поверх личного дела Свичевского и почувствовал какое-то странное облегчение. «А ведь я должен был сделать это раньше», — подумал он.
Когда все дела были пересмотрены и разложены на две стопы, Шанин вызвал секретаршу.
— Всех этих товарищей, — он кивнул на ту стопу, где лежали папки Свичевского и Шумбурова, — вызовите ко мне. Принимать буду по одному.
Шанин набрал номер Рашова.
— Я уже решил, кого не стоит выдвигать к руководству строительно-монтажными управлениями, — сказал он. — Кого стоит, я хотел бы до бюро горкома обсудить с вами, Валерий Изосимович.
— Конечно, конечно, — обрадованно пробасил Рашов. — Более того, нам в горкоме следует до бюро побеседовать с этими товарищами.
Спустя четверть часа секретарша доложила:
— Свичевский.
Пока Свичевский шел от двери к столу, Шанин неожиданно вспомнил его появление в Сухом Бору. Это было три года назад. По старому знакомству Свичевский пришел к нему, Шанину, на квартиру и чуть ли не на коленях умолял назначить начальником участка: «Жена болеет, куча детей, и остался без работы. В другом тресте тоже возглавлял участок, но не поладил с руководством, а теперь хоть вешайся!»
Шанин посочувствовал и назначил Свичевского начальником Биржестроя.
Сколько раз он намеревался уволить Свичевского и каждый раз опускал руку. Так и шло: трагедию на Рочегде спустил Тунгусов, браки на Биржестрое спускал Шанин, — люди мы, человеки!..
Свичевскому Шанин объявил о том, что Биржестрой принято решение ликвидировать.
— Очень жаль, но назначить вас ни начальником, ни главным инженером СМУ мне не удастся, — сочувственно сказал Шанин. — Если устроит, я попытаюсь выкроить для вас должность старшего прораба. Увы, ничего другого нет.