Не получил Белозеров поддержки от Шанина и по второму пункту своего разговора — относительно Бекасова.
— Надо ли нам навязывать Бекасову свою волю? — спросил Шанин с сомнением. — Вы на него наваливаетесь: делай не так, а вот так, но ведь он специалист, понимает, как надо вести монтаж! Пусть работает, как считает нужным. Что еще?
Белозеров помедлил: может быть, не стоит говорить о Голохвастове? Разговор с Шаниным не получается, не испортить бы и последнее дело. Однако решился.
— Я могу перевести его от вас, — сказал Шанин, выслушав Белозерова. — Я начинаю строить вторую очередь, у меня не хватает линейных работников.
— Нет, — возразил Белозеров. — Голохвастов завалил дело на Спецстрое, вы дали ему ТЭЦ-два. Здесь он себя тоже не проявил — даем новое место. Это неправильно, Лев Георгиевич. Надо воспитывать людей.
— Хорошо, напишите мне докладную, — приказал Шанин. — Я подумаю, что с ним делать. Что еще?
— Все.
Шанин молча, не вставая, протянул Белозерову руку.
Глава девятнадцатая
В редакцию пришло письмо из Сухого Бора. Прочитав его, Иван Варфоломеевич вызвал к себе Дину и молча протянул ей тетрадный лист. Дина пробежала глазами по корявым строчкам. Рабкор просил покритиковать начальника Промстроя Шумбурова, который, случается, не хочет утверждать наряды на выполненные работы, хотя главный инженер Рамишвили их подписывает. В результате старательные рабочие получают такую же зарплату, как и те, кто отлынивает от работы. Два руководителя не могут договориться, а страдает дело: на участке плохо организован труд, многие бригады простаивают из-за несвоевременного завоза материалов. Некоторые прорабы и мастера неуважительно разговаривают с людьми — это тоже идет от Шумбурова...
— Что вы скажете? — спросил Иван Варфоломеевич, когда Дина кончила читать.
— В общем, повторение того, что я видела на ТЭЦ-два при Голохвастове, — сказала Дина. — Но надо печатать.
— Повторение и продолжение, — уточнил редактор. — Без той вашей статьи о ТЭЦ-два едва ли было бы это письмо. А вот надо ли печатать, стоит подумать. Что из себя представляют Шумбуров и Рамишвили — мы не знаем. Не дай бог промахнуться, как с Белозеровым. Изучите это дело. Когда все будет ясно, зайдите, обсудим, что делать, — печатать или послать в трест для принятия мер.
Одного из руководителей Промстроя, Рамишвили, Дина знала. Он жил в общежитии в одной комнате с Эдиком. Отличный парень, немного несдержанный, горячий, но влюбленный в Сухой Бор, в стройку. Надо посмотреть, что из себя представляет второй — Шумбуров.
Вернувшись в кабинет, Дина достала подшивку бумстроевской многотиражки: а вдруг попадется что-нибудь и о Шумбурове. Однако ничего не попалось. В заметках с Промстроя рассказывалось о бригаде Героя Социалистического Труда Скачкова, которую перевели сюда недавно, но рабочие быстро освоили и ведут кладку стен сушильного цеха ударными темпами. Другие материалы носили информационный характер. Представления о том, как начальник, прорабы руководят строительством, они не давали.
Дина просмотрела сводки о выполнении участками месячных планов — Промстрой шел ровно, из месяца в месяц — сто процентов, ни больше, ни меньше. В июньской сводке она отыскала глазами показатели Спецстроя. Белозеров выполнил план на сто два процента. Это было меньше, чем в предыдущие месяцы, но все равно больше, чем на других участках. В последней графе были напечатаны показатели выполнения июньского плана в целом по тресту. Дина взглянула на них, уже закрывая подшивку, и не поверила глазам: трест не выполнил план!
— Женя, Бумстрой провалил июнь. Вы знаете? — обеспокоенно спросила она у Ивковича.
— Не может быть! — откликнулся Ивкович. — В статье Ларионова сплошные фанфары.
Дина набрала номер инспектуры госстатистики. Увы, многотиражка не ошиблась.
— Вот так, — едко сказала Дина. — Хорош Ларионов! Пора бы вам, Женя, привыкнуть к стилю этого нашего сухоборского собкора! Пойдите в секретариат и заберите статью, — распорядилась она. — Если отправлена в набор, вернуть.
Статья Ларионова была сдана в запас. Это был обзор работ на стройке, в котором все подавалось в превосходной степени. Дина была настроена вернуть его автору, но Ивкович, готовивший обзор к набору, запротестовал, побежал к редактору. Иван Варфоломеевич поддержал его, и статья пошла в секретариат. Теперь отдел оставался без запаса, а это означало, что Дине придется на ночь сесть за стол: Ивковичу в темпе материал не сделать.