Рашов немедленно направил в Сухой Бор работников горкома. Чернакову было предложено срочно подготовить заседание парткома с сообщениями начальников участков о ходе строительно-монтажных работ на основных объектах, доклад он поручил сделать Замковому. Рашову хотелось, чтобы руководители подрядных и субподрядных организаций поспорили с заказчиком: в споре, как известно, рождается истина. Если с докладом выступит Шанин, спора не будет. Шанин обойдет острые углы, сроки ввода цехов назовет самые радужные, но оговорит десятками «если» — если дадут цемент, если не подведут монтажники, если, если, если...
Через день Рашов тоже выехал в Сухой Бор. Взяв с собою Чернакова, направился на промплощадку. Осмотр объектов начал с биржи сырья. Обошел кабель-краны, спросил у монтажников, много ли еще с ними работы. Услышав, что работы осталось начать да кончить, собраны только остовы, хмыкнул, сказал Чернакову:
— А со стороны ведь можно подумать, что они готовы древесину таскать!
На блоке древесно-подготовительных цехов Рашов задержался. В отделении подготовки щепы оглушающе грохотали компрессоры, рабочие отбойными молотками взламывали готовые фундаменты рубильных машин. Рашов хотел разобраться, по чьей вине допущен этот брак. Свичевский, вытирая платком вспотевшую лысину, заявил, что ошибку совершили проектировщики. Куратор блока, молодой инженер, не возражал, но говорил, что если бы строители внимательно изучили проектную документацию, то могли бы обнаружить неувязку в чертежах.
— Сколько теряете времени на переделке, считали? — с досадой спросил Рашов.
— Месяца два, — ответил Свичевский.
— Чтобы внимательно прочитать чертежи, достаточно двух часов, вы не дали себе труда на это и потеряли два месяца. Головотяпство и безответственность! — резко отчитал его Рашов. — Как будете наверстывать?
— Примем все меры, Валерий Изосимович, — заявил Свичевский, не задумываясь ни на секунду.
— Великие специалисты обещать и заявлять! — недовольно сказал Рашов Чернакову, садясь в машину. — Разберитесь с этой историей и накажите виновных! Потеря времени — это одно, а сколько станет государству переделка? Десятки тысяч рублей! Самым строгим образом наказать! — повторил он.
— Хорошо, Валерий Изосимович, — отозвался Чернаков. — У строителя всегда так: одно не клеится, другое не вяжется, чего-то не хватает. А требуем ведь без скидок. Отсюда и реакция: «Примем меры, сделаем все возможное!» Психология — от бытия, — объяснил он легкость, с которой Свичевский заверял секретаря горкома.
— Вывод какой? — спросил Рашов.
— Ну, какой... Конечно, снижать требований мы не можем...
— На одних требованиях далеко не уедешь, — проговорил Рашов. — Надо добиться, чтобы все клеилось и все вязалось. Это забота не только Шанина, но и парткома. Влезайте в производство поглубже. Вот вывод, который вы должны для себя сделать, Илья Петрович.
На ТЭЦ-два Рашов попросил разыскать Белозерова или прораба. Белозеров, сказали ему, уехал в монтажные мастерские, явился Голохвастов. Угрюмо поглядывая на секретаря горкома, Голохвастов доложил, что в основном сроки производства работ выдерживаются.
От прошлого посещения ТЭЦ-два у Рашова осталось в памяти ощущение холодной пустоты. Он помнил, что через дыру в крыше огромного помещения просвечивало небо.
То, что Рашов увидел в цехе сейчас, его обрадовало. Помещение было ярко освещено. Перед Рашовым стояли две высоченные, до самого потолка, квадратные башни, опоясанные трубами и площадками, в глубине помещения выкладывалась третья, а рядом зачиналась четвертая.
— Вот здесь дело подвинулось! — удовлетворенно воскликнул Рашов. — Прямо-таки здорово подвинулось!
Из котельного они перешли в машинный цех. Там перемены тоже были большие. Монтажники подводили к подшипникам статор одного из турбогенераторов. Статор другого генератора, черный, массивный, уже собранный, был на месте, наполовину уйдя в металлический остов машины, и рабочие закрывали его сверху тяжелыми, выпуклыми чугунными секциями.
— По сетевому графику работают, — сообщил Чернаков и показал на большой щит, стоявший у стены.
Рашов подошел к щиту, пробежал глазами по рядам кружков, по строкам текста. Снизу до половины щита в кружки были воткнуты голубые флажки. Это означало, понял Рашов, что работы, указанные в кружках, выполнены. Лишь в ряду, под которым было написано «Распределительное устройство» и «Щит управления», флажки в кружках были черного цвета.
— Надо понимать, отставание? — спросил Рашов у Голохвастова, показывая на черные флажки. — Чем объясняется?