Дождь итак сильно шумел по односкатной крыше из тонкого металлического профиля, а тут к, дикой какофонии звуков, примешались довольно звонкие и частые удары. Град. И я увидел, как тротуар перед входом начинает покрываться белым ковром из многочисленных ледяных шариков. Порывы ветра бросали градины и в наши окна. Сначала они немного шумели по стёклам и отливу, а затем раздался оглушительный грохот, как будто небеса обрушились на моё ненадёжное убежище. Через мгновенье что-то тяжёлое и твёрдое ударило в стекло двери, от чего то лопнуло. Мужчины у окна что-то кричали, буквально в метре от меня, но я ничего не слышал: видел только ужас в глазах одного из них. Возможно, в моих тот тоже увидел отблеск страха и растерянности перед неистовой силой природы, за секунду до того, как погас свет.
Первым делом, после того, как ветер и дождь стихли, и мы выбрались на улицу, я осмотрел свой автомобиль в боксе. На нем ни царапины. Помыть его не успели, но сохранили в целости. Благодаря слаженным действиям ребят-мойщиков, которые быстро сориентировались и опустили роллеты на всех боксах, ни одна из находившихся там машин не пострадала. Высвободили нас из комнаты ожидания тоже они, разбив окончательно стекла заклинившей входной двери, раму которой перекосило, впрочем, как всё здание мойки. Нам повезло, что стекла в помещении были покрыты плотной тонировочной плёнкой, и осколки не разлетелись под ударами огромных градин. Куски льда до сих пор лежали на асфальте, а мои товарищи по несчастью снимали самые крупные из них на камеры мобильных телефонов. Я, не раздумывая, достал из бумажника крупную купюру и отдал молодому кавказцу, который буквально спас мою машину. Ни о какой мойке речь уже не шла, ни по техническим, ни по этическим соображениям. Я просто аккуратно выгнал свой Фокус из накренившегося здания, и медленно поехал вдоль по улице. На проезжей части, тут и там, стояли, мигая аварийкой, искалеченные автомобили. Их хозяева бродили в растерянности вокруг, изучая повреждения. Не лучше выглядела местная растительность: деревья и кустарники в разной степени лишились своих листьев и ветвей. Улицу, повсюду, куда ни бросишь взгляд, покрывали кучи мусора и обломки. Один из трёх рекламных щитов был вывернут из земли с основанием, а двое других опасно накренились к дороге. Сквозь приоткрытое окно я отчётливо слышал множество сирен спецтранспорта. Дождь снова усилился.
Только через полтора часа мне удалось вырваться из задыхающегося в пробках города, на Западный Скоростной Диаметр. После мойки я, конечно, заехал домой, чтобы удостовериться в целости окон. Всё было в порядке. Проезжая через центр отметил, что стихия пощадила город, серьёзно досталось только прибрежной части моего района.
Движение по шоссе было плотным. Всю дорогу я пытался безуспешно дозвониться родителям, предполагая, что новостные каналы в эти минуты уже передают шокирующие подробности недавних событий. Нужно было успокоить мать с отцом, прежде чем они узнают об этом, но, как назло вызов не проходил.
Как только я съехал на кольцевую автодорогу, телефон принял сообщение. Егор пытался дозвониться, видимо уже из Москвы. Я вызвал его в ответ. Узнав, что тот сидит в Шереметьево, а Пулково пока не принимает из-за погоды, я сразу по завершении разговора позвонил родным. На этот раз звонок пробился, и, как это часто бывает, трубку взяла мама. К счастью, до них ещё не дошли известия о стихии, и я спокойно рассказал о событиях, заверив, что со мной и моим имуществом полный порядок. Пообещал приехать скоро и попрощался.
С Гошей договорились, что я буду ждать его прилёта вблизи аэропорта, так как других планов у меня всё равно не было. Так я и сделал. Добрался до ближайшей к Пулково бесплатной парковки, выбрал место с наиболее приятным видом и стал ждать. Чтобы время проходило приятно, откинул почти полностью спинку кресла, устроился в нем поудобнее, включил музыку. Потом музыку выключил. Дождь так успокаивающе шумел по крыше, что никаких других звуков было не нужно. Вода заливала стекла снаружи, а изнутри они запотели, и так, полулёжа, я сам не заметил, как задремал.
Проснулся от резкого и неприятного стука в боковое стекло, прямо у меня под ухом. Немного пришёл в себя и приопустил стекло. В щель на меня смотрели маленькие глазёнки с изъеденного морщинами серого лица под дождевиком.
— Что нужно?! — спросил я с раздражением от внезапной и грубой побудки.
— Это временная стоянка для машин с водителем — выдал субъект гнусавым голосом.
— Ну, так я водитель! — выпалил я, ещё больше разозлившись, — Стою, жду прилёта. Временно!
— Я вижу, — как ни в чем не бывало, сообщил субъект, — А до этого не видел.
Я закрыл окно. Странный мужик, силуэт которого черным пятном вырисовывался за запотевшим стеклом, постоял немного и ушёл. Значит, в аэропорту есть и такая должность, заключающаяся в брожении по окрестным парковкам и проверке автомобилей. Понятно тогда, откуда такие дикие сервисные сборы. Может, конечно, это банальные мошенники: собирают деньги на бесплатной парковке или шерстят пустые автомобили. Много подобной гнилости развелось в последнее время, даже в смутные девяностые преступность была хоть и жёстче, но честнее. А сейчас обманывают честных людей, стариков, ветеранов, наказывают бабушек-пенсионерок, за, ещё не до конца утраченное, чувство доверия. Нелюди готовы на преступление даже за копейку. Не говоря о глобальных преступлениях, которые совершаются против миллионов простых людей: мягко и незаметно.
Из сумрачных мыслей меня вырвал переливчатый звонок телефона. Звонит Гоша. Я бросил взгляд на немного прояснившееся небо и ответил.
— Ну что, ты вылетаешь, горемыка? — не без радости спросил я.
— Слушай, тут такое дело, — ответил Егор, после некоторой настораживающей паузы. — Мне позвонила жена, вся в слезах, извинялась. Плохо ей там. А тут, как назло, эта задержка. До сих пор вылет не объявили.
— И что ты решил, — проговорил я, потускневшим голосом, уже понимая, к чему клонит приятель.
— Ты знаешь, не могу я так. Как камень теперь на душе, — сообщил тот. — Полечу обратно. Ты извини.
— Ну что ж, обратно, так обратно, — сказал я. — Только сообщи, как вернёшься.
— Хорошо. Извини ещё раз. Я реабилитируюсь. Пока, — попрощался Егор, и положил трубку.
В том весь Гоша Мелихов — заварит кашу, а ты потом расхлёбывай. Я уже настроился на его приезд, предвкушая весёлое и беззаботное времяпровождение, и тут на тебе. Нужно было слетать за тысячу километров туда-обратно, чтобы помириться с супругой. Теперь сижу я тут под дожем, на окраине побитого ураганом города, и съезжаю под приборную панель.
4а. Мальвина
Дабы не погружаться в меланхоличное состояние, решил быстро вернуться в город до наступления вечернего транспортного коллапса. Разогнался до ста по шоссе, настроение поднялось, но быстро сбросил скорость, из-за не важной видимости и плотного потока. Возвращался в город я уже по Московскому проспекту. На дороге было необычно много мотоциклистов, поодиночке и парами они довольно рискованно маневрировали среди автомобилей. Порой дух захватывало во время наблюдения за ними. Эти ребята будут дома явно раньше, чем я. Подумав это, образно сплюнул трижды через левое плечо по студенческой привычке, дабы не сглазить. Между тем, плотность транспорта возрастала, пока, в районе Московского парка Победы, все полосы не остановились окончательно. В течение нескольких минут движение продолжилось, но скорость была такой, что пешеходы без труда обгоняли меня и скрывались в туманной дали. И тут вдруг нахлынуло, довольно редкое для меня, чувство скуки и неопределённости. Я отчётливо представил, как приеду в пустую и тихую квартиру, угрюмо поужинаю, и усядусь перед телевизором или компьютером, коротая часы перед сном. А небо всё плачет, и Гоша сейчас летит навстречу своей любимой, а не сидит в соседнем кресле, и не травит пошлые ростовские анекдоты. Я медленно и неотвратимо начинал себя жалеть, и, в конце концов, счёл это недопустимым для абсолютно свободного мужчины, в полном расцвете сил. Как ни странно, но мысль о посещении встречи выпускников меня до этого момента не посещала. Да и сейчас я засомневался, что таковая вообще состоится по причине недавних событий. Из всех однокурсников в списке контактов телефона у меня были только Егор и Виктор: первый легкомысленно самоустранился, а номер второго я сейчас вызвал. Витя ответил на удивление быстро.